Некоторые упирали на ущерб, который грядущая кампания принесет казне, но таковых становилась все меньше. Расчеты аналитиков показывали, что вскоре против эльфов ополчится вся Галактика, что существенно повышает вероятность блицкрига, а как следствие – возможность получить достойную контрибуцию. Более того, патриархи пришли к выводу, что причина достаточна даже для того, чтобы рассекретить и испытать в деле проект «Селена» – апофеоз военной мощи Уркрахта.
Наконец все взоры обратились к одному из наименее модифицированных участников собрания, щеголявшему ослепительно-белыми волосами и красными радужками глаз. Как и все в клане Кхуркаттакк, Кархатт был альбиносом – этот ген по каким-то загадочным причинам был необычайно силен среди потомственных жрецов. Только им отвечали загадочные гномьи боги, будь то гневный владыка эпидемий Коракл или хозяин подземелий Миргусарт. Религию гномы воспринимали предельно серьезно: в жизни существ, лишенных способностей к чародейству, нотку чудесного приносило лишь искусство – а что есть религия, полагали они, как не наивысшее искусство, искусство правильно жить?
– Боги благословляют вас на этом пути, – проскрипел Кархатт из клана Кхуркаттакк, в полном соответствии с традицией проговаривая напутствие вслух.
Слово осталось лишь за царем. Величественная металлическая фигура на троне, увенчанная гномьей головой в украшенном самоцветами венце, воздела руку.
– Война! – прогремел Архткаргик из клана Кринг-Храр.
Несколько часов спустя самая маленькая из лун планеты Грукхарц сошла с орбиты и устремилась к границам звездной системы. Следи за этим какой-нибудь астроном, он наверняка уверился бы, что сошел с ума, особенно после того как блудный спутник окутался многоцветным заревом эффекта перенастройки и исчез из поля зрения, развив сверхсветовую скорость.
Проект «Селена» прошел первое испытание и теперь шел на боевое крещение.
Космос. Пограничные территории Кьярнада
Тридцатое ноября 2278 года по земному летосчислению
Вступление Истинной Земли в войну, разумеется, не вызвало у йаэрна теплых чувств. Раньше им было достаточно охранять рубежи родной державы только в одном секторе, зная, что тонкости современной дипломатии не позволят имперцам перебросить войска через области нейтральных стран и атаковать йаэрна на других границах. Теперь же флот, еще недавно собранный в единый кулак, пришлось делить надвое, спешно переправляя эскадры на готовый вот-вот открыться второй фронт.
Что до первого фронта, йаэрна могли бы держать его еще неделю-другую, если бы не еще одно, совершенно непредвиденное обстоятельство. Сначала обеим армиям показалось, что неподалеку от поля боя зажглась новая звезда – возникла из пустоты, вопиющим образом попирая законы физики и здравого смысла. Но потом стало ясно, что заполнившее обзорники многоцветное сияние – не что иное, как величайшее из когда-либо виденных полей перенастройки… И недоверчивое изумление сменилось благоговейным ужасом.
А потом по Сети пронеслась сенсационная новость: в войну вступил Уркрахт. И именно гномы построили титаническое чудовище, движущееся к полю битвы: планету-звездолет, спутник, наполненный шедеврами научно-технической мысли, кора которого стала крупнейшим в мире агрегатом Хайна, способным изменить физику на территории целой луны. Проект «Селена» нес на себе целый флот и грандиозные орудия, но сейчас в них не было никакой нужды. В самом деле, зачем они, если кошмарное детище гномов может аннигилировать половину эльфийского флота, просто войдя в его ряды, не сняв перенастройку?
Все это было ясно как день, и всего через несколько минут звездолеты йаэрна начали исчезать в радужных вспышках – военачальники командовали отступление. Младший состав имперских войск ликовал, а вот колдуны-офицеры мрачно переглядывались и задумчиво хмурили брови. Пусть небольшая, но все же планета, окруженная перенастройкой, – это серьезно. Это очень серьезно. Пока неясно, от какого источника запитан этот процесс, но совершенно очевидно, что энергии уходит куда больше, чем при обычной перенастройке. И кто знает, в какой степени гномы могут изменять физику на своем блуждающем планетоиде? Кто знает, не планируют ли они модернизировать так все свои планеты? И какие удивительные материалы и схемы смогут они получить, обретя власть над физическими константами? Не грядет ли новый виток борьбы техники и магии, новые попытки посрамить чары одной лишь технической смекалкой?
Все яснее становилось: Галактику ждут большие перемены.
Лаханта, столичная планета империи Кьярнад.
Город Ланмариахт, столица
Тридцатое ноября 2278 года по земному летосчислению
– Нифонт… – хрипел Каймеаркар. – Нифонт!
Теперь все стало ясно – темпорин с самого начала был провокацией со стороны Костуара. Найдя забытую технологию, они не рискнули применить ее сами и послали своего агента, чтобы тот предложил наживку Кьярнаду в обмен на по-настоящему компрометирующие сведения. Теперь уже не важно, что покушение увенчалось успехом: проклятый смертный передал всю информацию своим хозяевам, и они, дождавшись подходящего момента, выложили козырь на стол.
Скрывшись в своих покоях, старый император корчился, словно причудливый морской обитатель, выброшенный на берег. Каждая новая порция фронтовых сводок причиняла почти физическую боль, заставляла мучиться от бессилия. «Нужно было сразу убить поганую тварь… Нифонт, будь ты проклят!..»
За окном издевательски подмигивали звезды.
Эйлларнниммаль, планета-колония в составе империи Кьярнад
Первое декабря 2278 года по земному летосчислению
Море. Вернее, Океан, занимающий девяносто девять процентов этой планеты. Бескрайние воды, омывающие берега немногочисленных архипелагов. Колыбель разумной жизни, которой нет никакого дела до суши.
Закат. Чуть приблизьте планету к звезде, чуть ускорьте ее вращение – и получите волшебное, захватывающее зрелище. Огромный багровый шар прямо на глазах опускается за горизонт, окрашивая ледяную воду в цвет крови. Штрихи облаков на темнеющем небе похожи на вырванные с мясом птичьи перья.
Почти такие же перья, только рыжие, а не кроваво-красные, украшают голову молодого йаэрна. Он сидит на песчаном берегу, усеянном галькой и валунами, и размышляет. Для империи настали сложные времена. Растет недовольство.
Ладно местные – они бунтовали не