– Ша! Дуй на базу, жди приказа. Понял?
– Так точно, – увял паренек.
– Смотри, помощь потребуется – а ты без шабли и в гражданском. Понял? Выполняй! Мари, гони!
И Мари погнала.
…У реки я, честно говоря, мало что понял. Виднеется на горизонте бульба бурая, неровная. Может, холм, может, гора. Говорят – не было такой с утра еще.
Им виднее. Не станет же целый город меня разыгрывать? Тут, конечно, глушь медвежья, развлечений мало, но не настолько.
Достал коммуникатор – мало у кого они на Тритоне есть. Включил дальномер, навел… Охнул. На всякий случай игольник вытащил, прицел включил – нет ошибки!
Мама дорогая!
Да эта штуковина метров на триста потянет в высоту. По земным меркам – плюнуть и растереть, а по здешним – чудо чудное. Да еще пакость какая-то во множестве великом по ней ползает – ровно муравьи стальные.
– Блин, – заметил я вульгарно. – Что, правда? Человечки зеленые? Господь, Ты – великий шутник…
Непонятное не спрашивало мнения тринадцатого отдела о своем существовании. Непонятное просто взяло, нагрянуло, выперло прыщом на носу – сами разбирайтесь, как со мной жить, господа хорошие.
Оно даже не ждало нашего решения; что ему до нас! И все.
По крайней мере, так казалось.
Ближе к берегу толпа редела. Кто-то организованно грузился в конные коляски, спеша на базу.
Казачий город. Пограничье. Порядок знают.
У самого берега на импровизированных позициях суетились казаки в броне.
Мы прорвались через давку, есаул коротко кивнул стоявшим в оцеплении – и вот мы стояли перед хмурым седым типом в бронескафе с лычками войскового старшины на плечах.
За спиной – импульсный карабин, в глазах – арктический лед. Хоть сейчас на войну.
– Знакомься, наш царь и Бог, командующий базой Лев Иннокентьевич. А это – хороший парень Гриша Леонтьев, хочет с нами насчет посадочной площадки для постоянного торгового сообщения договориться. Вы друг дружке и нужны. На наших буераках нигде, кроме базы, не сядешь.
– Боюсь, сейчас не до того, – оборвал войсковой старшина. – Как вот это решится – зайдете, хорошо? Чаю попьем, подумаем. Свои купцы – ладно будет.
– Лев, что это такое? – Халилов нахмурился.
– Сами не знаем. Вылезла. От корпоратов – тишина. Как вымерли. Англичане-соседушки истерят. Особист мой волосы все на груди выдрал, из Владимира помощь не раньше ночи обещают…
Сигнал коммуникатора заставил отвлечься. Шифровка по спутниковой. Из Владимира. Припомнил код, разобрал кое-как смысл.
«Нет связи с резидентом. Приказываю принять ситуацию под контроль. ОСО – игнорировать. Разрешено нарушить конспирацию. Просим оценки обстановки».
А я что? Отбил: прибыл, аномалию наблюдаю. Обстановку оцениваю. Помощь? Обойдемся покамест. Трое наших всего во Святом Владимире сидят, особистов армейских не считая, нешто сам не справлюсь?
– Лев Иннокентьевич, – говорю, – на два слова. Харитон Семенович, Мариетта Иоанновна, подождите меня у… э-э… повозки, пожалуйста.
– Фаэтона, – пришел на помощь отец-командир.
Так вот как эта телега зовется!
Мы отошли в сторону. Сомнения мешали начать разговор. Курировать операции местного казачьего войска – не моя задача. На то особый отдел есть.
Агентура и активность на территории вероятного противника – вот моя головная боль. Только непонятное выросло, получается, в нашей зоне ответственности.
Проморгали, долбодятлы. Или нет? Молчит резидентура, и резидента не видно!
Будь собеседник флотским, из пехоты или даже из строевых казаков – был бы в курсе стандартной процедуры. А здесь?
– И что скажут бесы по этому поводу?
Прозвучало почти обличающе. Но выдохнул я с облегчением. Не надо долгих объяснений. Войсковой старшина службу помнит.
– Скажут, что мой приезд никак не связан с… этим поводом. По крайней мере, меня в курс не вводили. Как догадались?
– Игольник штучной работы, таких гражданским не продают, господин…
– Штаб-ротмистр. У вас острый глаз.
– Что делать будем? Полагаю, решать вам?
– Видимо, господин войсковой старшина. Я поставлю в известность. На вашем месте я бы вызвал людей из запаса. Пока – первую очередь. И приготовьте приказ для второй. Расконсервируйте технику. Естественный ход.
– Понял вас. Но все-таки… Лезть на их территорию – провоцировать инцидент. Не лезть… Сами понимаете. Мне беспокойно.
– Мне тоже, – пожал я плечами. – Будем на связи.
Я соврал. Беспокойства не испытывал. Слова «леденящий ужас» были бы куда уместнее.
…Коняшки цокали копытами, а Харитон Семенович изволили философствовать. Как известно, величайший шик и главное хобби истинного офицера – легкая фронда.
– Что вы видите окрест, друг мой?
– Колонию? – пытаюсь угадать.
– Нет-с! Про-вал, зарубите себе на носу. Форменный провал.
– Да ну тебя, – супруга бравого есаула только рукой на него махнула.
– Цыц! – есаул грозно пошевелил усами. – Вот вы купец. А что торговлишке нашей мешает?
Преодолеваю сковавший меня у реки ужас. Держу рожу, отвечаю спокойно:
– Принцип сверхсветового движения. Чем тяжелее груз, тем дольше летит судно и тем больше горючего ест. Больше топлива – дороже полет. Прогрессия геометрическая.
– Верно! – радуется есаул. – Купеческие ладьи от Земли досюда за полгода долетают. Лет пятьдесят назад, когда колонию основали, года полтора занимало. Правильно?
Киваю.
– А колониальному ковчегу… или там грузовику большому десять лет требовалось, и полет до сих пор обошелся бы в пятилетний бюджет Империи. Даже с колонистами в анабиозе, штабелями погруженными. Места для техники – никакого. Только небольшие приборы и расчет на то, что все вместе сумеют построить технологические цепочки почти с нуля.
– Разве не сработало?
– Нет, – отрубил есаул. – Политики изволили рассчитывать на дружбу народов, единый порыв и прочую чушь. Как же! Шесть ковчегов, пять от великих наций, один от корпораций. Вот только «великие» уж очень великими оказались. Как выяснилось, что тут ни фастфудов, ни автострад – сгрудились у ковчегов и их подъедать начали. Никаких цепочек, одно вымирание. А вкалывали только мы. Да и у нас… Не все без цивилизации смогли. Такими темпами до аэромобов век пройдет. Метрополия идет вперед, в будущее,
