Шурф отрицательно покачал головой.
– Если она и в курсе – что весьма вероятно, я не особо обольщаюсь насчет собственной способности скрывать от Сотофы свои дела, – то не подает виду. По крайней мере, не подавала; как будет дальше, не знаю. Но в тайном хранилище библиотеки Иафаха, хвала Магистрам, есть немало интересных документов по этой теме. Плюс у меня был твой опыт. Та его часть, к которой можно получить доступ в сновидении. Получается, я за тобой бесцеремонно подсматривал. Но не уверен, что это тот случай, когда следует говорить: «Извини».
– Даже так? – опешил я.
– Можно подумать, ты ждал чего-то другого. Я любопытный, вряд ли для тебя это великая новость. Знания для меня всегда были важнее всего.
– Я просто не подозревал, что существует техника, позволяющая увидеть во сне то, что происходило когда-то с другими людьми наяву. Тем более, пережить и усвоить чужой опыт, хотя бы отчасти. Чувствую себя теперь дурак дураком.
– Ну и напрасно, – усмехнулся сэр Шурф. – Нет такой техники. А если и есть, я о ней никогда не слышал, пока сам не изобрел. Да не смотри ты так. Разумеется, я тебя научу – если, конечно, не выяснится, что мой метод годится только для того, чтобы подсматривать персонально за тобой. Я пока не знаю. Просто не успел попробовать с кем-нибудь еще.
– Это я восхищенно смотрю, если что.
– Хорошенькое у тебя восхищение! – неожиданно рассмеялся Шурф. – Я в какой-то момент почувствовал себя на месте ни в чем не повинного обывателя, которого вот-вот испепелит взглядом взбесившийся колдун.
– Да ладно тебе, – улыбнулся я. – Какой может быть пепел, я просто люто завидую. Что-то ты разошелся. Стал совсем уж непомерно крутой.
– Иногда это совершенно необходимо, – серьезно сказал мой друг. – Я имею в виду, прыгать выше собственной головы, превосходить ожидания, свои и чужие, пускать пыль в глаза, вызывать зависть. Всегда этого втайне хотел, но считал неразумным мальчишеством, если не вовсе недостойным шутовством, и тебе не раз выговаривал за подобные вдохновенные выходки; получается, ошибался. Такое поведение дает доступ к особой разновидности силы – веселой, легкой и радостной, не понуждающей к действию, а соблазняющей на него; словом, той самой, которой мне всегда недоставало. Древние объяснили, почему так про…
Договорить ему не дала принцесса. Подошла ко мне, размахивая зонтом, вцепилась в руку и сказала несчастным голосом, грозящим в любой момент перейти в ужасающий девчачий рев:
– Смотри, я его сломала. Твой чудесный подарок, весь в черепах! Вы оба такие прекрасные, у вас такие интересные разговоры и тайны! А я, унылая неказистая задница, только и могу, что подарки ломать!
Пришлось теперь мне прыгать выше собственной головы. Потому что зонтов я до сих пор никогда в жизни не чинил. Но перед угрозой надвигающейся бури сумел выправить погнувшуюся спицу. Причем даже магию не применял. Если и есть заклинание, пригодное для ремонта сломанных зонтиков, эта великая тайная мудрость как-то прошла мимо меня.
Шурф с неподдельным интересом наблюдал за этой мистерией. Когда я отдал принцессе исправленный зонт, сказал без тени улыбки:
– Ты тоже сейчас превзошел мои ожидания. Вообразить не мог, что ты способен чинить сломанные вещи. Все что угодно – да. Но только не мелкий ремонт.
– Кончай издеваться, – усмехнулся я.
– Этого я тебе обещать не могу, – все так же серьезно ответил мой друг. – Мне чрезвычайно убедительно объяснили, что человек, имевший неосторожность поставить перед собой невыполнимую задачу, должен позаботиться о том, чтобы в его жизни было как можно больше радостей и наслаждений – просто для равновесия, чтобы не позволить отчаянию себя одолеть. Я намерен придерживаться этой рекомендации и ни в чем себе не отказывать. Так что придется тебе терпеть.
– А я могу чем-нибудь помочь? – деловито спросила принцесса. – Что еще тебя радует, кроме издевательств над Сэромаксом? Не может быть, что больше ничего.
– Разумеется, ты можешь помочь, – сказал ей сэр Шурф. – Например, выяснить для меня, как ругаются ваши ученые. И еще сельские жители. В этих областях у меня до сих пор пробел.
– Насчет ученых я обязательно разузнаю! – просияла принцесса. – И даже знаю, кого можно для начала спросить. У моей лучшей подруги отец профессор чего-то такого ужасно сложного, хуже математики… А сельские оскорбления ты и так уже знаешь: это же именно они теперь стали придворными. Девчонки из ближней свиты, которые первыми придумали в шутку ругаться, как раз были родом из деревень!
– Спасибо, – поблагодарил ее Шурф. – Этого ты раньше не говорила. А ведь чрезвычайно интересный и важный нюанс.
– Тебя дальше радовать или оставить в покое? – спросил я.
– Даже не знаю, какому из этих искушений поддаться. По уму, мне вообще надо бы вернуться в Иафах. С другой стороны, я перед уходом привел дела в настолько идеальный порядок, насколько это вообще возможно для текущих дел. Так что в ближайшее время меня, надеюсь, не хватятся. А даже если хватятся, как-нибудь переживут. Пару часов поспать мне, пожалуй, не помешает. Я там… тогда… ну в общем, в глубокой древности не то на радостях, не то от жадности глаз почти не смыкал.
– Значит, оставить в покое до вечера, – заключил я.
– Ну не то чтобы непременно до вечера, – возразил мой друг.
Но особой убежденности в его голосе не было. Он и сам понимал, что до вечера – самое то.
* * *В гостиной, куда мы с принцессой спустились – она в предвкушении завтрака, а я просто так, за компанию, потому что надо же куда-то себя, ошалевшего от новостей, девать, – было пусто и отвратительно, недопустимо солнечно с точки зрения невыспавшегося человека в моем лице. А так-то, объективно, вполне замечательно. Как всегда.
Впрочем, ни яркое солнце, ни ароматы еды, ни бардак в голове не помешали мне задремать на диване, пока принцесса предавалась радостям чревоугодия, деликатно прислонившись к моим ногам. Раскрытый зонт она ловко пристроила над головой, прижав подбородком к ключице, чтобы освободить руки. Это зрелище подействовало на меня умиротворяюще, как всегда действует мелкий житейский абсурд.
Когда я проснулся, принцессы рядом не было. Оглядевшись, я обнаружил, что она, по-прежнему с зонтом в руках, стоит у окна и смотрит на улицу. Привычно порадовавшись, что девчонка уже совершенно добровольно подолгу без меня обходится, а значит, скоро снова начнется нормальная жизнь, я попытался устроиться поудобнее, но принцесса, услышав, как я ворочаюсь, обернулась, убедилась, что я проснулся, и восхищенно выпалила:
– Представляешь, там, на улице стоит сам великий халиф Кутай Ан-Арума! Специально пришел посмотреть, где и с кем я живу. Так приятно, что великому халифу настолько интересно, как у меня дела!
Я схватился
