– Продержишься без меня так долго?
– Придется, – кивнула принцесса. – В крайнем случае, побегу к тебе быстро-быстро. Не стой столбом, иди! И если вдруг захочешь обернуться, чтобы еще раз посмотреть на великого халифа, имей в виду, так можно и даже желательно. Это – хороший тон.
Я так и поступил: пройдя несколько шагов, обернулся, чтобы халиф, упаси боже, не подумал, будто он мне неинтересен. И с превеликим удовольствием еще раз на него посмотрел, привычно сокрушаясь об отсутствии в Мире даже намека на фотокамеры: какой был бы кадр! А потом не удержался от искушения и стал невидимым, причем исчез медленно, по частям. Это гораздо трудней, чем мгновенное исчезновение, зато производит неизгладимое впечатление даже на местную публику, о приезжих нечего и говорить.
Убедившись, что с неизгладимым впечатлением все настолько в порядке, что ближняя свита халифа издала нестройный восторженный визг, а сам он величественно приложил ладонь ко лбу в знак уважения к моему мастерству, я развернулся и зашагал в направлении улицы Медных Горшков, как был, невидимый. Очень соскучился по возможности ходить по городу, оставаясь незаметным. И по одиноким прогулкам как таковым.
* * *В Дом у Моста я тоже вошел невидимкой. Без задней мысли, просто забыл принять хоть какой-нибудь облик. Неудивительно, если учесть, что за адская каша всю дорогу булькала у меня в голове. Назвать этот бедлам «размышлениями» язык не поворачивается, все же размышления выглядят совершенно иначе, даже мои.
О своей невидимости я вспомнил, только увидев, что по коридору прямо на меня стремительно идет леди Кайрена Умата. Причем, к сожалению, вовсе не потому, что внезапно решила заключить меня в объятия, а просто не видит препятствия. И отпрянул к стене. Она прошла мимо, такая ослепительно красивая, хоть в статую ее превращай, чтобы любоваться спокойно, в свое удовольствие, а не в коридоре, по случаю, когда леди Кайрена пробежит мимо с таким недовольным лицом, словно весь Мир захотела поставить в угол за безобразное поведение, а он не дается, еще и язык показывает, негодяй.
Удивительно все же, что кислое выражение совершенно ее не портило. Кто угодно, нахмурившись и сердито поджав губы, выглядел бы отталкивающе. А она почему-то нет. И запах от нее исходил на редкость соблазнительный; я не нюхач вроде Нумминориха, но все равно оценил. Видимо, пока я присматривал за принцессой, мода на продовольственные ароматы успела радикально смениться, и теперь все вокруг будут пахнуть, как сладчайшее искушение. Было бы крайне немилосердно с их стороны. Мне и так непросто живется, а тут еще всякие соблазны по тысяче раз на дню преодолевай.
Когда леди Кайрена скрылась за поворотом, ведущим на полицейскую половину Управления Полного Порядка, я заметил, что в другом конце коридора стоит сэр Кофа. И смотрит ей вслед такими глазами, что я показался себе недостаточно невидимым. И вообще неуместным. Потому что есть вещи, которым лучше оставаться без свидетелей. Например, этот Кофин взгляд.
Я так впечатлился, что поспешно отступил обратно к выходу. Вышел на улицу, свернул за ближайший угол, избавился от невидимости, и снова отправился в Управление. Будем считать, я только что пришел.
С Кофой я столкнулся на пороге. Вид у него был такой мрачный, словно вернулись Смутные Времена. Хотя по долетавшим до меня обрывочным сведениям, они и не думали возвращаться. В смысле в городе было настолько тихо, насколько это вообще возможно, несмотря на обилие праздношатающихся шиншийских принцесс.
Я сделал вид, будто не замечаю Кофиного настроения. Выдал ему самую ослепительную из своего арсенала особо приветливых улыбок для исключительных случаев. Сказал:
– Целую вечность вас не видел. И очень скучал.
– Теперь еще одну вечность не увидишь, – невесело усмехнулся Кофа. – Мужайся, сэр Макс.
– Это еще почему?
– В Комуадском лесу объявилась новая разбойничья банда. Джуффин подозревает, будто ее возглавляет наш с ним общий знакомый, один неугомонный старый Старший Магистр. И считает, что я должен заняться этим делом лично. Меньше всего мне сейчас хочется надолго уезжать из столицы, но ничего не поделаешь, кеттариец оказывается прав несколько чаще, чем следует приличному человеку. Впрочем, на звание приличного человека он никогда и не претендовал.
– Когда поедете?
– Если ты имеешь в виду, успеем ли мы с тобой пообедать, то увы, нет. Прости, сэр Макс, но перед отъездом у меня назначено несколько важных рабочих встреч. Ничего, вернусь, наверстаем, – добавил он так угрюмо, словно речь шла не об обедах, а о совместном посещении похорон.
• Распрощавшись с Кофой, я отправился на половину Тайного Сыска. По дороге спросил Джуффина: «Можно к тебе зайти?»
«Будет можно примерно через четверть часа, – пообещал шеф. – Если у тебя ничего исключительно срочного, подожди».
Дверь его кабинета была закрыта, так что оттуда не доносилось ни звука. И в зале общей работы ни единой живой души, способной проболтаться, с кем там заперся шеф. Идеальные условия, чтобы умереть от любопытства. Но я еще и не в таких невыносимых условиях выживал. Когда у тебя под рукой Щель между Мирами с безграничными запасами кофе, любое томительное ожидание превращается в долгожданную паузу между делами. Вот и сейчас этот способ помог.
Допив кофе, я вспомнил о принцессе. Это, конечно, отлично, что девчонка понемногу становится самостоятельной, но все равно интересно, как там она? Не выйти ли ей навстречу? Риск разминуться есть, но он совсем невелик…
Мои мысли сработали, как магнит: дверь распахнулась, и принцесса влетела в помещение, победоносно размахивая раскрытым зонтом. Выглядела она при этом мрачнее тучи; видимо все-таки тяжело ей пока без меня.
– Видишь, отлично я без тебя обхожусь! – почти сердито сказала она, усевшись на подлокотник кресла и вцепившись в мое плечо. – Могла бы еще и дольше, мне уже без тебя не холодно, только немножко тоскливо, но это не страшно… хотя с тобой, конечно, гораздо лучше. Ты все-таки очень прекрасный! И великий халиф Кутай АнАрума тоже так думает. Ты ему так сильно понравился, что он даже подарок тебе передал. Совершенно особый! Настоящий, а не волшебный, как всем.
– Да ты что!
Ради принцессы я расстарался, изобразил восхищение. Хотя на подарки мне, честно говоря, было плевать. Подарил бы мне сейчас кто-нибудь старого доброго Кофу, который не провожает страдальческим взором всяких дурацких полицейских начальниц. А в придачу к нему такого же старого доброго красавчика Мелифаро, способного
