Ник подергал ручку двери. Заперто. Расстроившись, он пнул ее.
– Разрешаю тебе открыть ее, – сказал Уилл.
Ник повернулся и с разворота ударил ногой. Дверь чуть не слетела с петель.
– Аджай, проверь стены. Может, где-нибудь сквозь них можно пройти, – попросил Уилл.
Аджай достал какой-то прибор из кармана и с его помощью осмотрел стены в подсобке с метлами.
– Крепкий бетон, заделано наглухо со всех сторон, – покачал головой Аджай. – Без шансов, Уилл.
– Тогда придется найти другой путь в туннели, – сказал Уилл.
– С острова на озере Ваукома? – спросил Аджай с тревогой в глазах. – Уилл, в последний раз мы там едва не погибли.
– Слушай, Рэймонд знал Хоббса. Они оба были «Рыцарями», и если мы найдем тот ключ, он расскажет все остальное…
– Туннели, лазареты, старые соборы – честно говоря, это смахивает на туфту, – Аджай пожал плечами.
– Но других зацепок все равно нет, – возразил Уилл. – Нужно ввести девушек в курс дела и уговорить их помочь. Летом нам всем придется остаться здесь.
Внезапно Ник вскинул руку и с размаху треснул ладонью по сломанной двери.
– О, черт! Тупая моя башка…
– Что не так? – спросил Аджай.
– Я забыл спросить Непстеда о коротышке-рестлере…
Уилл, Элиза и Брук
Могло показаться, что Элизу почти не затронуло суровое испытание, через которое они все прошли осенью, но Уилл знал: просто не в ее характере показывать свои чувства. У Элизы были стальные нервы, не то что у Уилла.
Больше всех пострадала Брук Спрингер – в тот раз «Рыцари» похитили ее и держали в плену. После освобождения она уехала домой в Вирджинию и провела там все каникулы и еще месяц после. Когда она наконец вернулась к своим соседям в конце января, они все заметили, что Брук сильно изменилась. Она стала подавленной и замкнутой, стараясь никогда не показывать, что на самом деле чувствует.
Элиза была убеждена, что Брук страдает от посттравматического синдрома. Брук никому не рассказывала, что Лайл с ней сотворил, но Уилл догадывался, что этот урод ее терроризировал. Какие бы мрачные воспоминания о том дне ни преследовали Брук, от ее былого добродушия и уверенности в себе ничего не осталось.
Как она целовала меня перед отъездом на Рождество… Как шептала мне на ухо: «Сообщай мне обо всем, что происходит, каждый час»… А потом полтора месяца ни слова. Не отвечала ни на звонки, ни на почту, ни на смс. Могла ли любовь угаснуть так быстро? Что случилось? Вернувшись, она ведет себя, как будто мы незнакомы. Единственное утешение в том, что теперь она относится так ко всем. Но что мне думать?
Или у нее напрочь отшибло все эмоции, или я ей больше не интересен. Или я просто облажался.
Чтобы разобраться с этим, Уилл серьезно задумался над…
№ 58: НА ДЛИННЫХ ДИСТАНЦИЯХ ГОРАЗДО ПРОЩЕ СМОТРЕТЬ ПРАВДЕ В ГЛАЗА, ЧЕМ ВРАТЬ САМОМУ СЕБЕ.
Все это время Уилл, как вежливый сосед по этажу, предлагал Брук дружбу и поддержку, но девушка по-прежнему оставалась загадочно отстраненной. Они почти никогда не оставались наедине, а если это происходило, у Брук быстро находились причины покинуть комнату. Чтобы разбить этот лед, он решил обратиться за помощью к Элизе.
Перед закатом Уилл нашел Элизу там, где и предполагал, – за пианино в одном из классов Бледсоу-Холла. Когда он вошел, она сидела спиной к двери и играла какую-то неимоверно сложную джазовую композицию.
– Вест, подожди, пока я закончу, – произнесла она, хотя он не успел сказать ни слова.
Ее пальцы порхали над клавишами так быстро, будто и не касались их. Тем не менее она не пропустила ни ноты, пока не закончила пышным аккордом.
«Браво», – подумал Уилл и послал ей изображение аплодирующей толпы. Не поворачиваясь, Элиза поклонилась, как подобает настоящей аристократке.
«Ты так добр, мой подданный», – мысленно ответила она.
– Последний день семестра, вечер, – сказал Уилл. – Так и знал, что ты будешь по уши в работе.
– Где же еще ты ожидал меня встретить? Думал, я буду горланить похабные песенки у костра с остальными тупоголовыми?
Элиза крутанулась на стуле, скрестила стройные ноги и склонила голову набок, взмахнув сияющими черными волосами. Затем она уставилась на Уилла своими ярко-зелеными глазами, словно просвечивая его рентгеном.
По позвоночнику Уилла пробежала дрожь. Приятная, но все же дрожь.
«Ты что-то знаешь, – прозвучал ее голос у него в голове. – Что?»
Их необъяснимая способность общаться мысленно так укрепилась за зиму, что подобная «беседа» уже не удивляла Уилла. Последние месяцы они старались установить максимальную дистанцию для их «разговора», на которой бы не ощущалось помех, – около полусотни ярдов.
За это время они выяснили, что на расстоянии общаться картинками часто намного удобнее, чем словами. Впрочем, Уилл знал это еще с детства. Затем они обнаружили, что по какой-то причине пересылка мыслей, вызывающих сильные эмоции, перегружает их канал связи, зато их проще отправлять и получать.
Они даже выработали бессловесный этикет, предусматривающий уважение личных границ. Получив первое сообщение, нужно было ответить тем же образом, и только после этого погружаться в мысли друг друга. А если кто-то из них к этому не готов, следовало ответить вслух.
– Надеюсь, ты определилась с планами на лето? – спросил Уилл.
– Папа хочет купить мне путевку в круиз. Печально, не правда ли?
– Да.
– Подожди, все намного хуже. Кучка пенсионеров, сидящая в баре какой-нибудь круизной развалюхи и слушающая шлягеры семидесятых, будет смотреть на таяние ледников, как на какое-то долбаное шоу. И это увечное поколение все еще отказывается верить, что они не центр вселенной…
Уилл скорчил рожу.
– Ты ведь это не серьезно?
– Ха, я сказала им, что подожду лучшего предложения, – ответила она, взяв несколько аккордов не в тон. – Например, почистить адские конюшни.
– А другие варианты есть?
– Конечно. Можно поехать в Сиэтл, учить первоклашек музыке в летнем лагере вместо нескольких дней в круизе. Там я узнаю десять новых способов извлечения соплей из флейты. – Одной рукой она сыграла несколько фальшивых нот из детской песенки. – А можно просто утопиться.
– Что, если ты просто останешься здесь? – спросил Уилл небрежно.
– В Центре? На какие деньги? Родители едва могут оплатить очередной год, не говоря уж о летней школе…
Она прекратила играть, встревоженно повернулась к нему и послала мысленный вопрос: «Почему ты спрашиваешь?»
Уилл подошел ближе, будто опасаясь, что его мысли могут услышать другие, и послал ей сжатый разговор с Непстедом о Хоббсе, «Рыцарях» и старой фотографии. Элиза зажмурилась, обдумывая все это, а когда она открыла глаза, в них горел озорной огонек.
– Это же… поворотный момент, – сказала она, и голос ее звучал восторженно.
– Мы тоже так думаем, – согласился Уилл.
– Так какой у нас план?
– Мы все остаемся в Центре. Непстед подсказал, где искать ключ от его клетки, – в туннелях под Крэгом. Если мы достанем его, Непстед расскажет все что знает о «Рыцарях» и «Пророчестве», а знает он до
