— При дворе в моде древесные и растительные узоры. Зеленоватые, золотистые, коричневые тона.
Сама Джинджер, кстати, была в нежно-кремовом платье с узором, имитирующим ивовые веточки. Высокий воротник, кружево манжет, кружевная лента в волосах…
Просто, скромно, очень дорого.
Мало кто знал, что платье они шили вдвоем с матерью, а потом загадочно улыбались на вопрос о мастерице.
— И часто вы бываете при дворе? — опять пошла в атаку леди Дженет.
Джинджер продолжала улыбаться.
— Нет, не очень. Придворный ритм жизни тяжеловат для меня, так что не чаще одного раза в пять-шесть дней.
Леди Дженет поперхнулась ядом. Она при дворе была один раз и почувствовала себя абсолютной деревенщиной. А эта… выскочка!
Но Джинджер смотрела абсолютно наивными глазами. Она точно не издевалась.
— Это же очень дорого! Наряды, украшения…
— Мой отец позаботился о моем будущем, — отрезала Джин.
Дамы за столом выглядели опившимися уксуса. Лесс поймал вопросительный взгляд матери и кивнул в ответ. Да, все так. И при дворе Джинджер бывает так часто, и ее там принимают, и ей рады, и она может себе это позволить. Никто не объяснял Лессу, что при дворе люди делятся на несколько категорий. В том числе на тех, кто ищет развлечений, и тех, кто их предоставляет.
Джинджер обладала умением делать любой разговор интересным, инстинктивно смягчала острые углы, была неизменно доброжелательна, весела и приятна, а потому ее рады были видеть. Такие люди нужны везде.
А платья, драгоценности…
Если бы Джинджер охотилась на мужа, к ней отнеслись бы иначе. Могли бы и посмеяться, куда ты, нищета, лезешь! Кстати, и пытались первое время.
Бесполезно.
Джинджер мило улыбалась и вежливо отвечала, что в шести домах жить не сможет, на трех кроватях не выспишься, а сорок платьев одновременно на себя не наденешь. Да, она не слишком богата. Зато красива, умна и обаятельна.
Смеяться над тем, кого не трогают насмешки, не удовольствие, а тяжкий труд, непереносимый любым светским бездельником. Вот и вышло так: те, кто поумнее, Джинджер не трогали и с удовольствием с ней общались, а те, кто поглупее, поняли, что все напрасно, и предпочли получать удовольствие от общения, а не ответные язвительные выпады, на которые Джин была мастерица. Задеть ее не удавалось никому.
Вот и сейчас Джин надела «придворную маску».
Милая, добрая, ласковая, улыбчивая — то, что полюбил в ней Лесс. И невдомек бедняге, какие под ней скрываются демоны.
Например, сейчас Джин мечтала перетравить все семейство Кон’Ронг! Но на ее лице это не отражалось, наоборот, Джин улыбалась еще очаровательнее и рассказывала Тиане, что в моде облегающие рукава до локтя, а потом пышная кружевная манжета. Если погода позволяет. Если же нет, можно сделать нечто вроде воланов, но с ними надо уметь управляться, иначе они будут за все цепляться. Кружевные шарфы также в моде, и вуали, которые накидывают на шляпки. Очень элегантно.
Оборки на юбке?
Нет-нет, сейчас в моде простой прямой силуэт. Конечно, если фигура позволяет.
Долго распространяться о моде не дал уже Лесс.
— Джин, может быть, я приглашу тебя после обеда погулять по замку? А завтра покажу тебе поместье? За один день мы, конечно, не управимся, но надо с чего-то начинать?
— С удовольствием.
— А через шесть дней в деревне праздник. Хочешь побывать там?
— Это неуместно! — леди Дженет сложила губы в ниточку.
— А папа там всегда бывал, — протянула Тиана.
— Мама, ты можешь не ходить, — согласился Лесс. — Джинни?
Джинджер скрипнула зубами. Этот вариант своего имени она ненавидела лютой ненавистью, но этим стервам только скажи! До смерти будешь Джинни…
— С удовольствием, дорогой.
* * *Осмотр замка позволил сделать только один вывод — последние два поколения Кон’Ронгов денег не делали. Только тратили.
Некогда роскошная обивка кое-где покрылась пятнами и плесенью — на замену денег нет. Лепнина пообкололась, ковры поистрепались…
Когда-то дом был роскошно обставлен, но с тех пор прошло ни много ни мало двадцать — тридцать лет. Конечно, сейчас нужны были деньги. И зарабатывать их нынешнее поколение Кон’Ронгов или не умело, или не собиралось. То-то леди Дженет так выспрашивала про Брайс.
Хм-м…
Леди Нэйра тоже участвовала в осмотре. Кривила губы, хмыкала, и Джинджер видела, как тяжело ее компаньонке удержаться от ехидных замечаний.
Самой Джинджер это пару раз не удалось. Первый раз — в дамской гостиной, которую с гордостью демонстрировал Лесс.
— Какой интересный рисунок паркета.
— Это ковер, Джин, — насмешливо пояснила леди Нэйра.
— Да? А такой… э-э-э… запыленный.
Лесс побагровел, подозвал к себе трущуюся неподалеку доверенную служанку леди Дженет (костлявая особа неопределенных лет с постной физиономией терлась рядом с ними безотлучно) и сказал нечто грозное. Подействовало. Тетка побагровела, метнулась куда-то, и вскоре в комнате воцарились две служанки, оттирающие ковер.
Второй раз — чуть позднее.
— Неужели в деревне нет кошек?
А что можно было еще спросить при виде здоровущей мыши, нагло сидящей посреди картинной галереи семейства Кон’Ронг?
И хоть бы двинулась, скотина!
— У мамы аллергия на шерсть, — грустным голосом пояснил Лесс.
— Да в этом замке можно дюжину кошек развести — и они никогда с леди Дженет не встретятся, — фыркнула Джин, — а вот мыши… фи!
Лесс побагровел вторично и принялся показывать портреты.
— Это первый граф Кон’Ронг. Мартин.
На картине высокий мужчина стоял, опираясь о каминную полку.
Красивый, кстати. Темные волосы, зеленые глаза, насмешливая улыбка.
— Это его сын. Лорд Колин Кон’Ронг.
Семейное сходство было налицо. Только глаза были желтыми. И шло это по всем портретам. Лесс показывал своих предков, рассказывал о них, но…
Высокие, даже чуть массивные мужчины с насмешливыми улыбками, темными волосами и желтыми или зелеными глазами не имели ничего общего с Лессом. Да и женщины, которые иногда встречались, тоже темноволосые, зеленоглазые или желтоглазые, с насмешливыми улыбками и идеальной осанкой,
