— Вот, — подвел итог Лесли. — Стоит сказать Тиане спасибо и ждать документы на развод.
Со второй частью плана все дамы были согласны. А вот с первой…
Благодарить за продажность и подлость? Нет, до таких высот духа ни Джин, ни леди Кларисса еще не поднялись.
* * *После приснопамятного завтрака обе компании старались избегать друг друга. Но удавалось им это весьма недолго. После обеда Лесли повел Аликс показывать портретную галерею. Там и…
Аликс ахнула и осела в обморок. Все портреты были целы, но поперек двух изображений шли рваные полосы. Словно кто-то, разозлившись, провел по ним когтями.
Изуродованы были леди Дженет и ее супруг.
Аликс была в обмороке, леди Дженет кричала и ужасалась, Лесли метался между двумя женщинами, пока Кларисса решительно не прогнала его от Аликс, Кейт не отходила от сына, у которого повысилась температура, Тиана крутилась вокруг будущего супруга…
Да, вот так вырастишь взрослых детей, а поплакаться некому. И не нужен ты никому…
Джинджер все меньше и меньше нравилось в Кон’Ронге. Только вот уехать было нельзя. И некуда.
Зачем она отправилась посмотреть на портреты?
Любопытно стало. Мама и леди Нэйра хлопотали над Аликс, которая чувствовала себя плохо после потрясения, а вот Джин такими мелочами было не свалить. Так что…
Картинная галерея была осмотрена буквально по паркетинам. Джинджер не могла назвать себя следопытом, но выходило так, что кто-то пробрался через окно, подвигал портреты — искал что-то, а потом, разозлившись, изуродовал два из них.
Слуги убирались, оглядываясь по сторонам. Снимали портреты и собирались куда-то отнести их… Джин покрутила в пальцах серебряную монету, и один из слуг, тот, что постарше, тотчас же поклонился благородной даме.
— Ваша милость…
— Как вас зовут, любезнейший?
— Эта… Вартя.
— Варт, скажите, а куда теперь это? — кивок головы в сторону портретов.
— Наверное, в кладовку, к остальным. А там уж, или господа художника пригласят, или еще чего…
Другая женщина могла бы пропустить слово «остальным». Джинджер была слишком любопытна.
— В кладовку?
Заколебавшемуся Варту была предъявлена еще одна монета. И еще одна.
После четвертой серебрушки мужчина решил, что ничего дурного нет в том, чтобы показать благородной даме маленький закуток, и провел Джин к неприметной двери.
Это действительно была кладовка, но в ней не было ни тряпок, ни хлама, который любит накапливаться в таких маленьких закутках. Вместо этого в ней стояли портреты. Несколько десятков.
— Чьи это портреты? — удивилась Джин. — Так много?
Варт почесал затылок.
— Да вроде как неудачные. Если есть получше, так плохой сюда убирали.
— Может, посмотреть их? Вдруг есть портреты вместо изуродованных? — тут же загорелась Джин.
Варт вздохнул, но еще пара серебряных монеток развеяла его уныние. Мало ли, он просто хотел пыль протереть, дело-то житейское…
И принялся вытаскивать портреты из кладовки.
Лица были незнакомы Джин. Впрочем, она могла бы спокойно отнести их к урожденным Кон’Ронгам, слишком они были… гордыми, властными, дикими?
Да, было в них нечто общее, этакая хищность больших животных, привыкших рассматривать все живое исключительно в качестве добычи. Надменные лица, жесткие властные глаза…
И вдруг…
Этот портрет не слишком выделялся по стилю. А вот по изображенному на нем человеку… людям…
Это был лорд Лукас Кон’Ронг. Тот самый, отец Лесса. А рядом с ним…
Леди Азалия Кон’Ронг. И девочка между ними, на коленях отца.
Девочка?
Джинджер замерла, разглядывая портрет. Так у Кон’Ронга есть наследники? Кроме Лесли?
— Варт?
Долго расспрашивать мужчину не потребовалось, он сдался после еще пары монет. И рассказал всю историю. Сам-то он тогда еще не служил в замке, но…
Говорят, что у старого лорда от первой жены была дочь. И у нее даже был сын. От кого?
А нагуляла! Дракон ее знает, от кого она своего ублюдка нажила, отец ее так точно не знал, да и леди Дженет, на которой он тогда уж женился, молчала. А потом, говорят, лихорадка унесла и леди, и ее сына. Когда было? Да уж лет тридцать тому, кабы не больше. У леди Дженет только первый ребенок родился… значит, аж тридцать пять лет с той поры прошло. Поди тут, упомни… на кладбище камни с датами есть.
Джинджер покивала, и предложила оставить портрет. По нему будет проще восстановить второй, тот, на котором Лукас Кон’Ронг в одиночестве. Варт согласился, и заговорщики расстались обоюдно довольные. Джинджер пообещала, что никому ничего не расскажет.
И направилась на семейное кладбище Кон’Ронгов. Благо то располагалось неподалеку от замка. Кон’Ронги не стали строить там храмов и не позволили посторонним лежать рядом с ними, только свои, только родные…
Маленький уголок, закрытый от ветра с моря. Несколько деревьев, кустарники, трава… А еще — неплохое место, чтобы побыть в одиночестве и немножко успокоиться.
Вечер?
Замечательно, зато никто не помешает, а заодно и не увидит.
Страшно?
Да куда там мертвым до живых! Сколько гадостей живые люди творят, ни одному покойнику не удумать!
* * *Кладбище…
Кому-то, наверное, нравится бродить среди серых камней, читать надписи, размышлять о людях, которые были и ушли.
Джинджер, с ее непоседливым характером и любовью к жизни, кладбище навевало тоску. А заодно чуть-чуть снимало раздражение.
Камни, камни, имена и даты, даты, даты…
Джин не глядела на имена, она прикидывала по датам.
Тридцать пять лет. Тридцать пять лет тому назад…
Но как ни смотрела Джинджер, ни одной могилы тридцатипятилетней давности она не увидела. Их просто не было. Дочь последнего из Кон’Ронгов, если считать таковым лорда Лукаса, покоилась не на этом кладбище, нет.
