– Ах да. Итак. Я – новый герцог Карнавон. Это моя супруга, ее светлость герцогиня Карнавон. Все домашние дела находятся в ее ведении. Если кто-то ослушается – пеняйте на себя.
Вышло… своеобразно. Не совсем по правилам, но зато очень убедительно. Алаис нежно улыбнулась ряду слуг в черно-красных ливреях.
– Здравствуйте. Меня зовут Алаис Карнавон, а вы можете называть меня госпожа герцогиня или просто – ваша светлость. Сегодня мы отдыхаем с дороги. Распорядитесь, чтобы мужу и мне принесли в покои ванну. Вы не возражаете, монтьер?
Таламир поощрительно кивнул, мол, не возражаю. Действуйте, дорогая жена.
– Ужин накройте в малой гостиной, – откуда-то выскочило это название, – а завтра мы подробнее побеседуем со всеми, кто здесь работает. За лень и нерадивость я буду выгонять, но тем, кто хорошо выполняет свою работу, бояться нечего. Прошу остаться дворецкого и кухарку, остальные могут заняться своей работой.
Себе Алаис тоже поставила слабую троечку, но лиха беда начало?
С дворецким обговорили имеющихся слуг, гостей, размещение их в доме, личную прислугу герцога и герцогини, привычки и пожелания. Пока краткий список, потом будет более полный.
Приемы?
Нет, вот этого Алаис не планировала. Примерно представляла, как надо, но откровенно боялась не справиться. Одно дело – празднество в замке, на берегу, считай, для своих, другое – все эти великосветские расшаркивания. Хотя Таламир наверняка потребует…
Ладно!
Подумаем об этом потом!
И Алаис со стоном наслаждения завалилась в здоровущую ванну с горячей водой. Добавила ароматическое масло и долгое время сидела, просто откинув голову на бортик. Потом попросила служанку вымыть ей волосы, что та и осуществила. Ловкие пальцы касались кожи женщины, аккуратно массировали голову, и Алаис откровенно наслаждалась жизнью. Расслабление. Покой и тишина.
Настроение слегка портили супруг, звучно моющийся в соседней комнате, и мысли о тьере Эфроне, которого сгрузили в одну из маленьких комнат, как тюк с соломой. Всю дорогу он провел в седле, под строгим присмотром, но на стоянках они с Алаис все равно встречались взглядами. И такой незамутненной ненависти она давно ни в ком не видела. А за что?
За то, что не дала играть своей жизнью? Использовать себя? Убить?
За то, что осталась в живых?
Но Алаис точно знала, доберись до нее тьер Эфрон – и жить она будет очень плохо и недолго. Да и черт с ним! Или Ирион – тоже неплохо.
Или…
Интересно, а когда Таламир отправит Эфрона к королеве?
Алаис отпустила служанку и вышла из ванны. Сама вытерлась, не доверяя никому, сама заплела слегка подсушенные волосы в толстенную косу, мельком подумала, что при побеге ее придется отрезать, а жаль. Такую гриву вырастить – не один год нужен! И так-то не красавица, а тут последнего лишают. Но жизнь всяко дороже.
Уселась у камина прямо на ковер и протянула руки к огню. После горячей воды хотелось тепла. Наслаждаться им, впитывать каждой клеточкой, а то, чем черт не шутит, прямо тут и уснуть. Ковер дико мягкий, ворс такой, что рука тонет, – надо пользоваться.
Дверь скрипнула, и на пороге воздвигся тьер Таламир, запахивая халат, из-под которого торчали волосатые конечности. Чуть-чуть кривоватые, с год нестрижеными ногтями, но разве это важно для настоящего мужчины? Особенно когда он решительно вознамерился отдать супруге все долги с процентами! Ну ладно, сейчас он хотя бы не воняет…
* * *После секса мужчин легче расспрашивать – эту истину знали все шпионки. Алаис ее тоже знала и пользовалась. Таламир точно попадал под данный постулат, так что грех было не попользоваться.
Вот и сейчас, разнежившись на ковре у камина – до кровати «любящие» супруги так и не дошли, Таламир едва не мурлыкал. Алаис, вспомнив старые навыки, предложила ему сделать массаж – и теперь усердно разминала мужчине плечи. Получалось очень неплохо, судя по довольному урчанию. Ну да, Мишке когда-то тоже нравилось…
Пальцы погрузились в мышцу, аккуратно размяли ее…
– Так не больно, монтьер?
– Нет. Левее еще надави, – голос был откровенно сонным.
– Монтьер, а когда вы отправитесь ко двору?
– Я – завтра же.
– И Эфрона с собой заберете?
– Не сразу. Думаю, через три-четыре дня.
Алаис прикусила губу. Плохо, очень плохо. Или пусть забирает? Хорошо бы, чтобы Эфрон выбрался, «похитил» ее и увез, тогда искать будут двоих, а ей будет легче прятаться. Опять же, можно отправить Таламиру записку с требованием о выкупе – и удрать подальше. Но вряд ли она успеет…
Хм-м…
А если… нет, говорить с Эфроном об этом никак нельзя! Надо сыграть его втемную. И…
Алаис усмехнулась про себя. Подло? А ее тоже никто жалеть не будет.
– Монтьер, вы настаиваете, чтобы Тарла оставалась моей личной служанкой?
– Да, Алаис.
Еще бы. Ты ее трахаешь, она тебе стучит так, что дятел-долбун отдыхает, – великолепный симбиоз. Жаль, жена против.
– Она не знает столицы и мод. Могу я нанять кого-то более осведомленного ей в помощь?
– Сделайте ее главной – и пусть работает. Научится.
– Да, монтьер.
Алаис продолжила разминать мышцы плеч, постепенно спустилась по позвоночнику, потом опять поднялась вверх, и опять спустилась. Пальцы ныли, но разрабатывать их все равно надо. Жаль, нельзя открыть в этом мире салон красоты – массаж, маникюр, педикюр, завивка, укладка…
Или можно будет попробовать?
Обдумаем потом.
– Хорошо, монтьер, что вы позволили мне ехать в карете одной. Эта глупышка так утомляет своей болтовней.
Таламир мурлыкнул что-то неразборчивое.
– Она восхищается вами. Монтьер, вы герой девичьих грез…
Мужчина перевернулся на спину и опять сграбастал жену в охапку. Кажется, она немного перестаралась с массажем…
* * *Алаис лежала, смотрела в стену и обдумывала свой план. И складывался он все четче и яснее. Да, именно так она и поступит. Сбежит, как можно скорее…
Прости, дорогой супруг, мне тебя жаль, но себя – больше. А с кем размножиться, ты всегда найдешь.
Семейство ДавертЭрико Даверт ехал домой.
Ему было грустно, ничего не хотелось, да и на душе кошки скребли.
Домой…
Отец…
Сочетание этих двух слов ввергало в откровенную тоску. Эттан Даверт наводил на Эрико не просто ужас – нечто неописуемое. Эрико дико завидовал брату, который не просто понимал отца, а поддерживал и мог найти с ним общий язык. Сам же Эрико под хищным взглядом Эттана чувствовал себя просто ничтожеством. Слизняком, неясно зачем спустившимся с капустного листа. Слизняком, которого сейчас раздавят ногой с особым цинизмом и жестокостью.
Эрико завидовал и Лусии – единственная девочка в семье, к ней особое отношение. И даже Родригу.
Средний из братьев был человеком непрошибаемым в силу природной дубоватости. Не дурак, но некие тонкие струны души в нем попросту отсутствовали. Если на его глазах блестели слезы, значит, он ел лук. Или прищемил палец дверью. И точка.
Эрико мог восхищаться женской красотой – от Родригу не дождаться больше чем «Шикарные титьки!» или «Какая задница!». Нечто вдохновенное ему недоступно, а потому хорошего воина из
