– Присаживайтесь, господин Ольрат.
Массимо послушно опустился в указанное кресло.
– Итак… я еще не поблагодарил вас за помощь моей матери.
– Она?..
– Пока еще жива. Пока.
Сказано это было таким тоном, что Массимо не стал расспрашивать дальше. Он знал, что ждет Вальеру впереди. Раненные в живот не выживают.
– Вы помогли ей, я хочу помочь вам. Что я могу для вас сделать?
Массимо пожал плечами. А что тут скажешь?
Да ничего. Ничего ему не надо, ничего ему не могут предложить.
Ни-че-го.
Луис смотрел понимающим взглядом.
– Вы хотели получить отпущение грехов?
– Да, тьер.
– Я могу устроить вам исповедь у Преотца.
Хотите?
Хотел ли Массимо? А что ему было еще хотеть?!
– Ждите здесь. Я поговорю с ним.
– С ним?!
– А вы еще не поняли? – Луис невольно улыбнулся. – Вы не знаете, кому помогли?
– Я недавно в Тавальене.
– А как звали в миру Преотца?
– Э…
– Его имя – Эттан Даверт. А моя мать – его единственная любовь.
Массимо захлопнул рот, звучно щелкнув зубами.
– А… э…
– Я понимаю, что это неожиданно. И тем не менее Преотец сейчас здесь, в этом доме.
Массимо был неглуп и сложить два и два вполне мог. Любовь. Преотец. Умирающая женщина.
– Но стоит ли отвлекать его сейчас?
– Думаете, после смерти матери ему будет лучше? Нет. Я попрошу отца поговорить с вами сейчас, а сам побуду с матерью.
Луис вышел, мягко прикрыв дверь. Массимо смотрел на нее в полном шоке.
Да уж.
Помочь любовнице Преотца, попасть к нему на исповедь…
Такого он точно не ожидал. Подтверждение того, что добрые дела всегда вознаграждаются.
* * *Когда в комнату, где она лежала, вошел Луис, Вальера испытала облегчение. Может, она хотя бы ненадолго избавится от Эттана?
Хотелось бы.
Она любила Эттана, все эти годы любила, но представьте себе картину… Вот у вас дома живет опасный хищник. Тигр, к примеру. Умный, красивый, сильный… а потом что-то случается, и он начинает вести себя словно мышь. И вам и смешно, и грустно, и тоскливо… и даже немножко стыдно за тигра.
Вот так себя чувствовала и Вальера, глядя, как Преотец целует ей руки и уверяет, что только она… она одна…
Если бы она еще не знала, сколько у него было любовниц. Ха!
– Отец, нам надо поговорить.
– Потом.
– Сейчас, – Луис был неумолим. Эттан сверкнул глазами.
– Не много ли ты на себя берешь, сын?
– Человек, который вчера принес домой маму, у меня в кабинете. И я хотел бы, чтобы ты принял его исповедь. Думаю, ты ему это должен за вчерашнее. – Луис смотрел прямо в глаза Эттану, и Вальера почти незаметно улыбнулась, плывя в тумане обезболивающих.
А мальчик действительно вырос. Его оставлять не страшно. Справится.
Эттан думал недолго.
– Согласен. Ты побудешь с матерью?
– Да, отец.
Эттан вышел из комнаты широкими шагами. Хлопнула дверь.
Луис выждал пять минут. Потом выглянул за дверь для верности, проверил прилегающие покои и еще раз коридор. И опустил все засовы.
– Мам?
– Так лучше, сынок. Иди ко мне.
Луис уселся рядом с Вальерой на кровать, коснулся тонкой руки. Жар.
Казалось, по венам Вальеры течет огонь вместо крови. Лихорадка уже начала съедать ее, но пока не затуманила разум.
– Тебе очень больно?
– Нет. Мне дали хорошие лекарства. А привыкнуть к ним я просто не успею. – Вальера криво усмехнулась. – Ты заберешь шкатулку?
– Да. Я прочитал молитвенник.
Луис инстинктивно понизил голос, посмотрел на мать. Глаза в глаза. Душа в душу.
– Мам… я правильно понимаю, что в тебе крови Лаис больше, чем в сегодняшнем герцоге?
– Да, сынок. Мы прямые наследники, пусть и по женской линии.
– При Королях…
– Тогда это наследование считалось даже более прямым, чем по отцу. Мужчина просто дает свое семя, но растит его женщина. Вынашивает в своем теле, делится кровью и молоком… Могут быть сомнения в отцовстве, но не в материнстве. И что?
– Вы никогда не хотели потребовать того, что причитается по закону?
Вальера хмыкнула.
– У кого? У герцога Лаиса? Ублюдка от коровницы с большими сиськами? Пф-ф-ф…
– Это могло спасти твою семью от нищеты. Нет?
– Нет. Меня бы просто убили. Или случили с кем надо, чтобы получить потомство. А потом все равно убили за секреты рода Лаис.
– Яды?
– В том числе. Ты помнишь герб рода?
– Акула.
– Да. Пять герцогов, пять родов, пять гербов. Лаис – акулы. Хищные, страшные, смерть, принесенная врагам Королей. Карст – кстати говоря, дельфин. Умные, преданные. Тимар – осьминог, липкий, хищный. Атрей – кит, мудрый, но сожрать никого не может, зубов нет. Карнавон – касатка. Опасные твари.
– Карнавонов больше нет.
– Есть. Не знаю, где и как, но есть. Или Сенаорит уже хлестнуло бы.
– Что ты об этом знаешь?
– Мало, сынок. Мало. Знаю точно, что все было завязано на кровь Королей и герцогов.
– Все что? – искренне заинтересовался Луис.
– Вообще все. В том числе и вход в Королевский замок. Равновесная система. Пятеро герцогов, один Король…
– А Дион?
– Дион – не герцогство. Это был королевский бастард. Насколько ты знаешь историю Королей?
– Ну… были, умерли… Мам, когда меня интересовала древняя история?
– Да уж. Тебя скорее интересовали сражения и лошади. Последний Король породил бастарда и сделал его герцогом. И когда он понял, что именно натворил, когда Дион вознамерился сесть на трон… Дальше сведения разные. То ли Дион решил навести на Короля и его семью порчу через свою кровь, а потом по нему ударило, то ли как-то еще… я не знаю. Никто не знает. Может, на Маритани можно найти списки со старых книг. Или…
– В архивах Преотца?
– Если Эттан узнает…
– Я буду осторожен.
Вальера покачала головой.
Осторожен? Луис?
Ну… может быть. Жаль, что ее уже не будет. Но она приглядит за своим сыном… оттуда. Из Моря. За всеми своими детьми приглядит.
– Одним словом, Королевский замок недоступен. Род Короля пресекся.
– А что мы получили на хранение?
– Мы?
– Мама!
– Не знаю, милый. Может быть, в архивах Дома Лаис и есть что-то. Какие-то сведения. Но я не знаю.
– Мам…
Вальера смотрела на сына. И понимала, что он узнает. Обязательно узнает. Может, это и неплохо? Ее ребенку будет некогда горевать. А еще он будет подальше от Эттана с его интригами.
– Забери шкатулку, родной мой. Сейчас забери.
Луис послушно сунул коробку под короткий плащ, чем-то притянул к телу, проверил – не выпадет.
– Так лучше. Мам… я люблю тебя.
И Вальера почувствовала, как по ее щеке побежала слезинка. До сих пор она была сильной, самой сильной. И лишь сейчас…
Как же вы без меня, родные мои?
Луис осторожно стер слезинку со щеки матери – и вовремя. В дверь уже стучались.
Глава 11
Массимо никогда не видел Преотца. Но медальон с сапфиром на груди, тиара, летящие голубые одежды – трудно ошибиться. И старый наемник сначала склонился в поклоне, а потом и вовсе опустился на колени.
– Простите меня, Преотец, ибо грешен…
Эттан и так об этом догадывался.
Грешники – очень удобная штука. Скажи им, что отпустишь грехи, и лепи что пожелаешь. Тут главное – точный и тонкий расчет. Искупление грехов не должно быть слишком дешевым – все же это грехи, и, хе-хе, грех их обесценивать. Но грехи не должны быть и слишком дорогими.
