Но я и не думала втягивать его в эту историю.
Переплетясь с ним пальцами, я отвожу ладони Джеба от моего лица.
– Может быть, есть какой-то способ отправить тебя обратно…
Хотя что-то подсказывает, что никакого способа нет. И тут до моего сознания доходят слова, которые он произнес минуту назад.
– Подожди… что значит – ты поскользнулся на крыльце? Я слышала, как отъехал лимузин.
– Мы с Таэлор поругались. Она уехала на бал без меня. И я решил в последний раз проверить, как у тебя дела, – не мог же я просто оставить всё как есть. На звонок никто не отвечал. Дверь была не заперта, и я… наверное, тут я и приложился головой.
Я хватаю его за плечи.
– Ты не ударился головой. Мы здесь. Это правда.
– Ого, – произносит Джеб и отступает. – То есть ты действительно прыгнула в зеркало? А я бросился следом и застрял на дереве, и мне пришлось спускаться, чтобы догнать тебя. Нет. Невозможно.
– Я не хотела этого, – виновато говорю я. – Страна Чудес – мой кошмар, а не твой.
– Страна Чудес? То есть, это – кроличья нора? – спрашивает Джеб, указывая на туннель.
– Ну да. Элисон оставила кое-какие подсказки, спрятав их в папином кресле, под маргаритками. Вот почему я оторвала аппликации.
Одного взгляда на лицо Джеба достаточно, чтобы понять: он не верит.
Сделав глубокий вдох, я снимаю рюкзак и достаю путеводитель и мои сокровища. Заодно я хочу рассказать Джебу про бабочку и моего темного знакомца, но почему-то не могу – как будто в горле застрял камень.
– Я еще как следует не разобралась, но думаю, эти вещи направляют меня, – добавляю я. – Похоже, книга Льюиса Кэрролла – не вполне выдумка. Это реальный рассказ о приключениях моей прапрапрабабушки, хотя и с некоторыми расхождениями. Ну, например, в книге ничего не говорится о солнечных часах, прикрывающих нору.
Мы оба смотрим на пятнышко света высоко наверху.
Джеб пошатывается, как будто от дурноты. Но ему удается совладать с собой, и он снова устремляет взгляд на меня.
– А твой папа знает про эти находки?
– Нет. А то бы он еще раньше записал Элисон на шоковую терапию.
– Шоковую терапию? Зачем? Я думал, она ушибла голову, когда попала в аварию. Повредила мозг.
– Я соврала. Никакой аварии не было. Элисон много лет бредила Страной Чудес. И теперь я могу доказать, что она нормальная. Что ей не мерещилось.
Сомнение омрачает лицо Джеба.
– Сначала нужно выбраться отсюда. А это вряд ли будет легко.
Он прав. Никакой двери нет. Как будто мы – джинны, сидящие в бутылке. Единственный способ вылезти – превратиться в дым и улететь.
– Нужно позвать на помощь.
Джеб достает из кармана мобильник.
Нажимает несколько кнопок и хмурится.
– Связи нет? – спрашиваю я.
Он сует телефон в мой рюкзак и с решительным выражением лица принимается перебирать содержимое.
– А что еще у тебя тут есть?
Над ухом жужжит пчела, и я отмахиваюсь от нее. Она, наверное, прилетела сверху.
– Бутылка с водой… пара энергетических батончиков… всякое школьное барахло.
Я присаживаюсь рядом и тоже лезу в рюкзак, чтобы помешать Джебу открыть копилку. Отодвинув в сторону «Алису в Стране Чудес», я достаю белые перчатки, которые нашла в кресле, снимаю свои, без пальцев, и надеваю эти. В точности мой размер. Над левым ухом я прикрепляю заколку. Память смутно подсказывает, что я играла этими вещами в компании моего друга-подземца.
И теперь не могу противостоять влечению.
Джеб достает из рюкзака папин швейцарский нож и рассматривает его, подняв брови.
Подмигнув, я говорю:
– Позаимствовала у одного бойскаута.
Джеб сует нож в карман брюк.
– Да ладно. Я сто раз дрался с местными пацанами в седьмом классе и забирал трофеи с поля боя. У бойскаутов не бывает таких клевых ножей.
Я немного расслабляюсь, увидев его улыбку. Не знаю, верит ли Джеб мне или по-прежнему считает, что ему мерещится, но, по крайней мере, он старается не терять чувства юмора.
Джеб застегивает рюкзак. Звук металлической молнии эхом отдается в комнате. Пчела снова начинает летать вокруг моей головы. И я понимаю, что больше ничего не слышу. Никакого белого шума. Ни шепота, ни бормотания. Ни единого слова.
Впервые за шесть лет – тишина.
Я закрываю глаза и отдаюсь ей, мягкой и обволакивающей.
Тишина. Прекрасно.
Почувствовав прилив вдохновения, я встаю, чтобы исследовать новый мир.
– Не отходи далеко, спортсменка, – просит Джеб и берет мой фонарик, который лежит на круглом столе в середине комнаты.
Не время об этом думать – после того как я затащила Джеба сюда, – но вы не поверите, как приятно слышать собственное прозвище.
Я подхожу к фиолетовой стене, увешанной перевернутыми подсвечниками. Круглый пол выложен черно-белой плиткой. Под каждой свечой скопилась куча благоуханного кремового воска высотой с муравейник. Каким образом свечи продолжают гореть – загадка. Хотя воск тает, они как будто не уменьшаются.
– Глазам своим не верю, – говорит Джеб.
Он разглядывает темно-коричневую бутылочку. К длинному узкому горлышку, точно ценник, привязан ярлычок.
– «Выпей меня», – читает он вслух.
Я немедленно подбегаю к нему.
– Осторожно!
– От этой штуки можно уменьшиться, да? – уточняет Джеб. – Если по книжке. А там, под столом, кажется, пирожное в стеклянной коробочке.
Пока я засовываю бутылку в рюкзак, Джеб приседает.
– Ну да, пирожок на атласной подушечке. На нем изюминками выложено «Съешь меня».
– Да. Пирожок, который снова сделает тебя большим.
Джеб снимает с рукава бандану и завертывает в нее коробочку с маленьким пирожком.
– Я так понимаю, он тебе тоже нужен в качестве доказательства?
Я киваю. Но мы вовсе не собираем доказательства. Что-то подсказывает мне, что всё это
