Он опускает крылья.
Теплый закатный свет льется сквозь стеклянный потолок.
– Скоро мы узнаем, в какой мере ты научилась полагаться на свою волшебную половину, – Морфей извлекает из моих волос рыжую прядь, подносит ее к свету, а затем заправляет мне за ухо. – Интуиция подземцев способна расшифровать алогичность всего, с чем ты столкнешься здесь. Она поможет тебе в ходе твоей великой миссии.
Я догадываюсь, что «великая миссия», о которой идет речь, – это не только наша с папой попытка найти маму.
Я опять про него забыла!
– Папа!
– Приятно видеть, что тебе не все равно, – говорит, стоя на пороге, Джеб; интересно, как давно он пришел? – Не волнуйся. Я только что был с ним, он в полном порядке.
На нем черная атласная рубашка с длинными рукавами, расстегнутая и развевающаяся. В глазах непонятный свет. Джеб сейчас явно полон чего-то странного. Я рада, что он не изменился физически, но страшно подумать, что творится у него внутри.
Лабрет сверкает алым в лучах заходящего солнца, и я вспоминаю, что эльфы-рыцари нарочно наносят себе ранки, чтобы украсить лица драгоценными камнями, в которые превращаются капли крови. Джеб, со своими длинными волнистыми волосами, действительно похож на эльфов, которых я встречала в Стране Чудес. И его каменное лицо – без всяких эмоций – лишь усиливает сходство.
– Ты отведешь меня к папе? – спрашиваю я.
Такое ощущение, что я говорю с незнакомцем.
– Сначала ответь на вопрос, – произносит Джеб. – Если ты так о нем беспокоишься, зачем притащила его сюда?
Он говорит обвинительным тоном, и мне больно. Я не видела Джеба несколько недель и только что подверглась нападению жуткого двойника, но, вместо того чтобы утешить или поприветствовать меня, Джеб читает нотацию.
– Мой папа – тоже часть этой странной сказки. Как и все мы.
Джеб смотрит на Морфея.
– Так. Жучара рассказал мне о прошлом Томаса. Но зачем ты снова подвергла его страданиям? Лучше бы он ничего не помнил.
– Мне… мне пришлось вернуть папе воспоминания, – запинаясь, отвечаю я, потрясенная тем, что Джеб и Морфей обмениваются задушевными признаниями. – Думаешь, тебе было бы лучше, если бы ты ничего не помнил?
Джеб смотрит в пол, и на лбу у него появляется задумчивая складка.
– Я бы предпочел, чтобы мне вообще нечего было вспоминать.
Я стараюсь не заплакать. Его слова режут, как бритва, и я, наверное, буду плакать кровью.
– Я нуждалась в папиной помощи, чтобы попасть в зазеркальный мир. Он хотел найти тебя и маму. Настало время открыть ему правду.
– Правду, – повторяет Джеб и оттирает красную краску с ладоней. – Как будто ты знаешь, что это такое.
Я всхлипываю, прежде чем успеваю спохватиться.
– Это не то, что ты думаешь, – продолжает Джеб, не глядя на меня.
Он показывает мне ладони, как будто я плачу из-за них.
– Это краска, а не кровь.
Я качаю головой:
– Мне нет дела, в чем у тебя руки. Пожалуйста, посмотри на меня. Я скучала по тебе. И так беспокоилась.
– Правда? К кому из нас ты сейчас обращаешься?
Он поглядывает на Морфея, который заговорщицки улыбается.
Неприятно, что они на одной стороне, но еще хуже, что они сплотились против меня. Острая боль вновь прорезает сердце, как будто там спряталась Червонная Королева, которая спорит со мной и наслаждается моим несчастьем.
Я закрываю глаза, преграждая путь слезам, которые готовы пролиться. «Не распускайся, Алисса. Ты королева. Веди себя соответственно». Тогда я распрямляю плечи и открываю глаза.
– Я сама найду папу.
Сбросив с плеч ткань, я начинаю слезать со стола.
Морфей кладет руку мне на плечо.
– Ты еще не готова бегать туда-сюда, любовь моя. Тебя трясет.
– Но я должна его найти.
– Я же сказал, что Томаса уже нашли, – отвечает Джеб, внимательно глядя на руку Морфея, которая лежит у меня на ключице.
Он прищуривается и слегка щелкает пальцами – тень Морфея поднимается с пола и оттесняет его в сторону.
Зарычав, Морфей отпихивает темный силуэт и гневно смотрит на Джеба.
– Дилетант. Жалкие салонные фокусы.
Джеб злобно ухмыляется:
– Какой учитель, такой ученик.
Я молча смотрю на них обоих.
Джеб поворачивается ко мне:
– Твоему папе просто нужно поспать. Он устал.
Зловещая тень Морфея принюхивается к моим спутанным волосам, как собака. Я отшатываюсь, и Морфей прогоняет ее.
– Я хочу сама посмотреть, – говорю я Джебу.
Тот прищуривается:
– Почему? Не доверяешь? Ты правда думаешь, что я могу навредить Томасу? Да ведь он был для меня настоящим отцом. Единственным в твоей семье, кто не нанес мне удар в спину.
Я не хочу, чтобы он видел, какую боль причиняют его слова.
– Я не доверяю не тебе, а той… штуке, которую ты нарисовал.
Склонив голову набок, Джеб шагает через порог.
– Ты ей рассказал.
Взгляд и упрек Джеба адресованы Морфею, но отвечаю я.
– Моего папу схватили и куда-то поволокли. Я уверена, что это сделало то существо, которое напало на меня в коридоре. Оно показало тебе, куда отвело папу? Не сомневаюсь, что да. Ведь ты его создал.
Джеб поднимает ресницы, и в это мгновение я узнаю своего лучшего друга. Залегшие под глазами тени говорят о неуверенности, которую он пытается скрыть. Он человек – и беззащитен. Нужно лишь спрыгнуть на пол, подойти к нему, сократить расстояние. Но тут Джеб отводит взгляд, и я с болью понимаю, что несколько шагов, разделяющих нас, – ничто по сравнению с преградами, которые мне придется преодолеть, чтобы добраться до его сердца.
– Откуда она столько знает? – спрашивает Джеб у Морфея. – Что именно ты ей рассказал?
Тот морщится.
– Убери эту штуку, и мы поговорим.
Джеб слегка наклоняет голову, и тень возвращается на пол. Больше нет ничего, кроме
