– Хватит!
Не в силах сдерживаться, я запускаю камнем в облако дыма. Он пролетает насквозь, не задерживаясь, и со стуком падает наземь на другой стороне гриба. Издевательский смех Морфея побуждает меня повторить попытку, но две дырки в облаке – небольшое утешение. Я готова превратить в снаряды все камни под ногами и сделать из Морфея подобие швейцарского сыра.
Моя магия оказалась бессильна против творений Джеба, зато на них действуют воспоминания Червонной Королевы. Может быть, я сумею вызвать магию со страниц дневника и столкнуть ее с собственной. Как во время катания на «Гравитроне» – использовать две силы, одну против другой, чтобы вызвать реакцию.
Чем сильнее я сосредотачиваюсь, тем горячее делается дневник. Красное сияние проникает сквозь грудную клетку в вены. Я впитываю этот свет, пока кровь не начинает кипеть, а затем заставляю валяющиеся вокруг камни оторваться от земли. Ветви над головой опускаются и с приятным стуком отбивают мои самодельные снаряды, посылая их сквозь дымное облако и оставляя в нем зияющие дыры. Облако начинает растворяться.
– Наконец-то, – утомленным голосом произносит Морфей. – Я всегда должен понукать тебя, чтобы ты поняла, что никаких границ нет, кроме тех, которые ты устанавливаешь себе сама?
Я еще не вижу его, но феи здесь – они приплясывают в воздухе и хихикают. Они показывают мне язык, а затем рассеиваются среди ветвей, летя в ту же сторону, куда направились Чешик и Никки.
Остатки дыма развеиваются, как хлопковые волокна на ветру. Гриб полностью виден. На его шляпке балансирует огромная бабочка, хлопая низко опущенными, раскинутыми крыльями. Хоботком она сосет трубку кальяна и выпускает новую цепочку звездочек и сердечек.
– Подожди, – говорю я, и гнев сменяется удивлением. – Ты не можешь принять облик бабочки. Не можешь пользоваться магией. Это иллюзия.
– Именно, моя королева.
Его голос щекочет мне правое ухо, хотя я по-прежнему смотрю на Морфея, сидящего на грибе.
– Точно так же, как ты использовала отвергнутые воспоминания Червонной Королевы, чтобы создать иллюзию власти над рисунками нашего мнимого эльфа. Кстати, неплохо получилось.
Я поворачиваюсь, но никого не вижу за спиной.
– Это не по-настоящему.
– Ровно в такой мере, в какой тебе хочется, – дразнящий шепот теперь слышится слева, а по шее ползет мучительное и сладкое тепло.
Я поворачиваюсь, но Морфея нигде не видно.
Бабочка медленно и лениво взмахивает крыльями. В то же время я чувствую, как по моей шее сзади путешествуют невидимые мягкие губы. Нежеланная радость охватывает меня от этого прикосновения.
– Как ты можешь быть в двух местах одновременно?
– Оптический обман, – отвечает голос Морфея из-за спины.
Он притягивает меня ближе, обвив незримыми руками вокруг талии.
Невидимые руки…
– Волшебный комбинезон, – я провожу по ним пальцем. – Вот почему их не оказалось в сумке. Ты украл симулякровые комбинезоны.
– А ты, в свою очередь, сделала это возможным, когда украла их сама. Ты мудрая и злая девочка.
Как бы я ни пыталась бороться, подземец во мне наслаждается. Моя кожа блестит, как лунный луч, отбрасывая отсветы на землю и на стволы деревьев.
Морфей заставляет меня повернуться и сбрасывает с головы симулякровый капюшон. Его растрепанные волосы шевелятся на ветерке, драгоценные камни переливаются фиолетовым цветом страсти, а улыбка, которой он приветствует меня, одновременно дикая и игривая. Потом появляется и всё остальное, по мере того как реальность пробивается сквозь симулякровый мираж – серебристый пиджак поверх футболки, черные брюки, синий галстук, роскошные крылья, сложенные на спине.
Я кладу ладонь ему на грудь, чтобы убедиться, что это не галлюцинация.
– Ты забрал комбинезоны, чтобы мы могли проскользнуть мимо рисунков, когда Джеб уйдет.
Морфей отступает на шаг, стягивает волшебную ткань и театрально кланяется.
– Это был хороший план, – признаю я, пока он оправляет на себе одежду и разглаживает крылья. – Но тебе не на чем будет лететь. И как мы найдем обратную дорогу?
Он снова ухмыляется.
– А вот и есть на чем, глупышка. Разве ты не знаешь, что я всегда обо всем думаю?
Положив руки мне на плечи, он разворачивает меня к гигантской бабочке, сидящей на грибе.
– Посмотри глазами подземца.
Я сосредотачиваюсь и вижу, что это не одна бабочка. Она состоит из сотен или даже тысяч махаонов, которые сцепились вместе, изображая одно огромное насекомое. Это бабочки, которые по приказу Джеба отвели Морфея в комнату. И гриб тоже необычный. Верхушка у него выдолблена, сбоку маленькая дверца, а к «бабочке» тянется что-то вроде упряжи.
– Ты полетишь вот так? – шепотом спрашиваю я.
– Мы полетим.
Морфей хлопает в ладоши. Гигантские крылья бьют по воздуху, и бабочка отрывает гриб от земли. Вместе они поднимаются, как воздушный шар с корзиной – изящно и величественно. Ветви деревьев размыкаются и позволяют этой конструкции взмыть высоко в небо.
Наблюдая за ее подъемом, я ахаю.
– Во время путешествия, – говорит Морфей, – мы даже чаю выпьем. Феечки как раз полетели за провиантом.
– Но… как? Этот гриб не может существовать вне картинки, которую нарисовал Джеб. Я права?
Морфей натягивает узкие синие перчатки.
– Может. Потому что я слегка изменил настройки.
– Что?
– Создания Джебедии наполовину магические, а наполовину – плод художественного воображения. Хотя я и не в силах придать его творениям иную форму, с ними можно договориться, если придумать для них иную цель. Конечно, лучше всего получается с рисунками, которые не получили от Джебедии прямого приказа. У этих грибов нет иной задачи, кроме как выглядеть красиво. А бабочкам просто велено чем-нибудь меня занять. И они согласятся с чем угодно, лишь бы я был занят.
Я качаю головой. Мастер словесных игр снова нанес удар.
Огромная бабочка качается в воздушных потоках, и мое любопытство разгорается еще сильнее.
– Но ты чистокровный подземец. Ты не умеешь пользоваться воображением.
– Наоборот, умею. Благодаря тебе. Я следовал твоему примеру в детстве. Я учился, даже не сознавая этого.
