На лице у него благоговение. Именно так Морфей смотрел на меня в детстве, во время наших приключений. Уму непостижимо, я тоже кое-чему его научила. Он говорил мне об этом, но я до сих пор не понимала, что он имел в виду.
Слова Королевы Слоновой Кости, сказанные несколько недель назад, как будто танцуют передо мной в воздухе, вместе с летательным аппаратом Морфея. «Невинности и воображению долго не было здесь места… Морфей пережил всё это благодаря тебе… Благодаря твоему ребенку… наши потомки вновь станут настоящими детьми, они научатся видеть сны. И наш мир будет спасен».
Морфей всегда умел управлять снами; в этом отношении он отличается от остальных подземцев. Теперь, научившись пользоваться воображением, он стал единственным чистокровным подземцем, способным зачать ребенка-сновидца.
Дневник вновь нагревается. Этот ребенок, несомненно, соответствует замыслам Червонной Королевы. И мне становится очень неуютно, когда я понимаю: она расставила массу пешек на шахматной доске. Ее муж, сестра, Белл Кроллик, Кэрролл, Алиса Лидделл, мама, я. И Морфей. В первую очередь Морфей.
«Хочешь ее получить?» – вспоминаю я слова Червонной Королевы, сказанные в ту мучительную минуту, год назад, когда она вселилась в меня и пыталась убедить Морфея, чтобы он помог ей сломить мою волю.
«Очень хочу», – ответил он.
«Тогда выполни мой приказ. Она будет принадлежать тебе телом, а потом и сердцем и душой. Ты можешь добром добиться расположения Алиссы. У тебя будет целая вечность, чтобы покорить ее».
Уже тогда Червонная Королева использовала Морфея. Она собрала все козыри. В тот момент он не знал о ребенке. Морфей понятия о нем не имел, пока несколько месяцев назад Королева Слоновой Кости не поделилась с ним своим видением. Она подчеркнула, что всё было именно так, и я верю в ее честность. В этом отношении я доверяю Королеве Слоновой Кости больше, чем другим подземцам.
Но как может ребенок, рожденный от меня и Морфея, дать силу Червонной Королеве?
– Алисса?
Я, видимо, снова открыла рот, потому что Морфей легонько постукивает меня по подбородку, вынуждая его закрыть.
– Где бродят твои мысли? – спрашивает он.
Я должна сказать ему, что видела нашего сына. Пусть объяснит, как это связано с местью Червонной Королевы. Но нужно в точности припомнить формулировку клятвы, которую я дала Королеве Слоновой Кости. Наверняка ее можно каким-то образом обойти… раскрыть Морфею секрет, на самом деле ничего ему не говоря.
Феи, звеня, возвращаются и сбрасывают мне на голову какую-то шелковистую ткань. Морфей снимает ее; это что-то вроде чехла для одежды. Он мрачно смотрит на фей. Те хлопают в ладони и кружатся в воздухе, ликуя, как будто они нашли клад.
– Озорные феечки, – журит их Морфей. – Я вовсе не это просил принести. Я посылал вас за корзинкой для пикника, не так ли?
Они порхают вокруг моей головы, указывают на меня пальцем, краснеют и надувают щеки, закатывая истерики прямо на лету.
– Ну, наверное, пора ей это отдать, – соглашается он. – Но открою я сам.
Феи собираются в стаю и вцепляются в чехол.
– Ну ладно!
Морфей со вздохом протягивает его мне.
– Что это? – спрашиваю я.
– Будь осторожна.
Я распускаю шнурок, и из отверстия выпирают тысячи блестящих крылышек. Это скорпионовы мухи!
Я издаю вопль.
Морфей отбирает у меня чехол, а в моих ушах звенит смех фей – издевательский перезвон колокольчиков.
– Я же сказал: аккуратно, – ворчит он и стаскивает чехол.
Крылья вовсе не прилагаются к насекомым, они – часть платья. Кто-то с невероятным тщанием нашил их слоями. Острые как бритва края обшиты инкрустированными лапками многоножек безопасности ради. Эта блестящая зеленая бахрома оттеняет основный фон – красно-оранжево-черный. Верх платья – без рукавов, с облегающим корсажем. Юбка доходит до колен.
Слои крылышек переливаются на ветерке и позванивают словно сотни тоненьких цепочек.
Я не верю своим глазам.
– Это сделал ты? Для меня?
Морфей проводит рукой по волосам, так что несколько синих прядей встают дыбом. Они устремляются наверх, совсем как ветви вокруг нас.
– Я знал, что ты придешь, чтобы прикончить Червонную Королеву. Надеюсь, ты наденешь это, прежде чем столкнуться с ней. Никакой другой доспех недостоин твоей опасной красоты.
– Доспех? – Я не в силах отвести взгляда от его взъерошенных волос. – Невероятно. И сколько раз ты рисковал жизнью в процессе?
– Перестань, Алисса. Я умею обращаться с иголкой и ниткой. Шить – это не смертельно.
Я смеюсь, вспоминая наше детство, когда он нанизывал мертвых бабочек на нитку и украшал свои шляпы зловещими гирляндами. Эксцентрическая привычка, от которой он не отказался до сих пор.
– Я серьезно. Ты же мог превратиться в каменную статую. Тебя могли порезать на кусочки. Сколько крылышек понадобилось, чтобы это сделать?
Он жмет плечами.
– Я сбился со счета после тысячи семисот двадцати двух.
Его губы изгибает кривая усмешка.
Я улыбаюсь. Но в чехле лежит что-то еще. Я вытаскиваю пару темно-красных высоких сапог, сделанных вроде бы из кожи, а еще – длинные перчатки и лосины в тон.
– Это всё нарисованное?
– Нет, самое настоящее. Целиком из шкуры филина. Когда они вырастают, то становятся просто гигантскими. Я попросил моего грифона принести мне одного такого.
Морфей откладывает вещи, закрывает чехол и протягивает его феям. Звенящие маленькие существа вновь скрываются среди деревьев.
Я тереблю край юбки.
– Ты не даешь мне расслабиться.
Морфей вдруг подхватывает меня вокруг талии.
– Значит, пора изменить стратегию. Моим намерением было сбить тебя с ног.
Прежде чем я успеваю спохватиться, он приподнимает меня – мои ноги болтаются на уровне его голеней. Морфей кружится, окутав нас обоим крыльями. Мир вертится у меня перед глазами, и я хихикаю.
– Я хочу подхватить
