– Однажды у тебя тоже будут крылья. А до тех пор усваивай другие способы. Когда-нибудь ты захочешь исследовать этот мир сама. Я не всегда буду рядом, чтобы тебя носить.
– Ты должен спасти Луну, – говорю я. – Ты быстрее, чем я.
– Во-первых, главная сейчас ты. Во-вторых, мы бы не пошли сюда, если бы ты не обидела книгу. А в‐третьих, у меня договор с взы-взы. Они не трогают моих бабочек, а я за это позволяю им есть всё, что они считают вкусным. Ну, смотри и учись.
Он снова прыгает по черепахам.
– Как будто ступаешь по камням в ручье. Ничего сложного.
Я смотрю себе на ноги.
– Они снова будут кусать меня за пальцы.
– Они не хотят тебя кусать. Они нападают, только если ощущают угрозу. Попробуй добиться их расположения. Ну же.
Я утыкаюсь лицом во влажную ткань, покрывающую мои колени. Листок, на котором я сижу, слегка сгибается, когда рядом устраивается Морфей. Я кошусь на него одним глазом и замечаю, что он внимательно рассматривает меня, как это часто бывает. Лицо у Морфея серьезное и полное удивления. Левое крыло, мягкое и шуршащее, ложится мне на спину и согревает замерзшее тело.
– Ты почти справилась, – говорит он, на сей раз ласковее. – Ты просто потеряла равновесие… и веру в себя. Нужно обязательно верить в себя, если хочешь помочь другому. Иначе не сумеешь быть главной.
– Черепахи всё время движутся. Я им не верю. Они играют нечестно.
– Ты права. В жизни вообще мало справедливости.
– А в играх она должна быть, – настаиваю я. – Играть надо по правилам.
Морфей фыркает:
– Только не в Стране Чудес. И кстати, это не настоящие черепахи. Они только притворяются черепахами. Они выросли из того, что осталось от непереваренной еды взы-взы. В основном мертвые части тел и всё такое.
Я вздрагиваю. Луна может стать одним из этих плавучих «в основном мертвых» существ, если я ее не спасу.
– Гадость. Они мерзкие и вонючие…
Я шмыгаю носом и случайно втягиваю озерную тину со штанов в нос. Глотаю ее и кашляю.
– И я больше не хочу быть главной. Это трудно.
– Да ладно. У главного столько привилегий. Право первого удара дубинкой за ужином… красивая корона с драгоценными камнями… а еще он – единственный в Стране Чудес, кто может одним секретным словом укротить брандашмыга. Попробуй еще разок.
Я качаю головой. Вкус озерной воды, смешавшийся со вкусом кондиционера для белья, так и засел у меня в горле. Я вздрагиваю и думаю про маму и свою теплую постельку.
– Я хочу домой. Сейчас.
– Значит, ты хочешь, чтобы Луну съели.
От слез мои глаза горят.
– Нет. Но если уже слишком поздно?
Тоненький голос Луны, словно в ответ, умоляюще зовет нас изнутри пасти взы-взы.
Мы с Морфеем переглядываемся, и я с трудом поднимаюсь на ноги, хотя мне страшно двигаться.
– А если я дам тебе немножко магии? – спрашивает Морфей. – Тогда ты попробуешь еще разок?
Как всегда, предложение магии слишком соблазнительно, чтобы отказаться. Я киваю и вытираю нос.
Морфей протягивает платок и хитро ухмыляется.
Я вытираю лицо и руки, и он тянет меня к краю листа.
– «В основном мертвые» близки к совсем мертвым и довольно мрачны. Чтобы умилостивить смерть, нужно поделиться вкусом жизни.
– Что?
– Сейчас покажу.
Схватив меня под руку, Морфей летит вместе со мной к камню, который служит точкой старта.
Я взбираюсь на скользкий край, рассматривая черепах Квази в стоячей воде. Теперь, когда я знаю, что они такое на самом деле, мне еще меньше хочется к ним притрагиваться.
Морфей становится рядом со мной, и в его детской ручке вспыхивает шарик сердитого огня – синий, искристый. Он шипит и дымит. Морфей бросает шарик в воду, и она загорается. Синие языки пламени лижут панцири черепах. Из воды доносится стон.
– Зачем ты это сделал? – спрашиваю я, пятясь от огня, который опаляет мне щеки.
– Огонь – это жизнь, – негромко произносит Морфей.
Его фарфоровая кожа озарена пламенем. Украшенные драгоценными камнями глаза переливаются беспокойным оранжевым блеском.
Черепахи Квази издают шипение и бульканье, которое превращается в шепот. Трудно разобрать, что они говорят, хотя Морфей, кажется, их понимает. Он отвечает:
– Откройте новый лист… покажите нам свою светлую сторону.
Бесформенные тела переворачиваются в воде, гася пламя, объявшее панцири. Виднеются только черепашьи брюшки – слишком мокрые, чтобы загореться.
– Давай, Алисса! – кричит Морфей и толкает меня вперед.
Вскрикивая, я прыгаю с одного качающегося брюшка на другое, минуя горящие угли, которые плавают на воде, и добираюсь до пасти взы-взы без единого черепашьего укуса. Подойдя вплотную, я замираю, потому что не знаю, как открыть челюсти цветка.
Я уже собираюсь разжать их силой, когда они раскрываются сами – в истерическом смехе, фыркая и гогоча так громко, что вода рябит. Я теряю равновесие, поскальзываюсь и чуть не падаю в разинутую пасть взы-взы. Луна, с веселым хохотом вылетев на свободу, подхватывает меня и поднимает в воздух, прежде чем я успеваю свалиться в воду.
Морфей присоединяется к нам.
– Отлично сработано, Луна!
Он беспечно и лучезарно улыбается ей, и от этого в моей душе словно гаснет свет. Почему Морфей никогда так не улыбается мне?
Луна краснеет и чуть не падает, но успевает спохватиться. Я замечаю, что она покрыта блестящей слизью.
– Ты бы видела свои глаза, – говорит она, когда наконец мы приземляемся на лист папоротника. – Они стали размером почти как у меня!
– Подождите… – перебиваю я, наблюдая, как Морфей помогает фее соскрести с зеленой кожи толстый слой слизи и собирает ее в кувшин. – Это всё была игра? Нарочно, чтобы достать слюну?
– Есть один фокус, чтобы обмануть взы-взы, – отвечает Морфей. – Если бы сегодня ты проявила терпение, то в восьмом уроке узнала бы об этом. Взы-взы боятся щекотки. Луна изобразила жертву, чтобы ее втянуло в пищевод. А потом цветок ее выплюнул, потому что неудержимо рассмеялся.
Луна показывает мне покрытое слюной перышко и звонко хихикает.
– Узнав слабые стороны обитателей нашего мира, – продолжает Морфей, затыкая кувшин пробкой, – ты сможешь победить любого из них, столкнуться с любой опасностью и выйти из нее с честью. Вот почему важно, чтобы ты внимательно слушала говорящие книги. Ну? Ты готова вернуться к скучным занятиям или предпочитаешь взять перышко и всему учиться на собственной шкуре?
Не сказав больше ни слова, я позволяю Морфею перенести нас в библиотеку. По пути я наблюдаю, как под нами меняются пейзажи. Страна Чудес прекрасна и опасна. Почему-то, вместо того чтобы пугать, она вселяет в меня желание знать больше.
Об этом мире и его