Морфей смеется, заставив ткань, закрывающую клетку, заволноваться.
– Ты правда думаешь, что таверна Шелти – единственный приют для подземцев в мире людей? Есть укрытия, о которых знают только одиночки, такие, как я. Темные, потайные места. Там мы можем прятаться днем, и никто никогда нас не найдет. А ночью мы будем возвращаться сюда, в Страну Чудес.
Его темный силуэт приближается к клетке. Незримые руки обхватывают ее, заключая в зловещие объятия.
– В награду за хорошее поведение я буду уменьшаться до твоего размера, и от этой кукольной кроватки будут сыпаться искры. Без всяких спичек.
Голос Морфея, интимный и чувственный, мягок, как темный бархат. Он заглушает тиканье часов, которые как будто ведут обратный отсчет.
Раньше его манеры обезоружили бы меня, но теперь я использую их к своей выгоде. Я позволяю себе расслабиться, слыша эти соблазнительные, сладкие звуки. Больше ничего не нужно, чтобы укротить мою магию.
Мысленно я рисую себе часы и их тонкие металлические стрелки – тик-так, слева направо, слева направо. Затем представляю, как стрелки изгибаются перпендикулярно циферблату – и тиканье замолкает.
Морфей удивленно ахает, всколыхнув ткань. Прежде чем он успевает разгадать мой замысел, я мысленно приказываю страницам календаря отлепиться от стен, порваться на четыре части и превратиться в бумажные цепи, вроде тех, что я мастерила в детском саду. Только эти цепи живые и прочные, как сталь.
Я их не вижу, но слышу, как они волокутся по полу. Я заставляю мои цепи следовать за Морфеем, ориентируясь на звук шагов и вспышки его синей магии. Он бегает по усыпанной камнями пещере, пытаясь спастись.
– Алисса!!
– Свяжите его крепко, – приказываю я.
Судя по рычанию и стонам Морфея, им это удается.
Пока он занят борьбой, я вновь сосредотачиваюсь на стрелках часов – сгибаю их туда-сюда, туда-сюда. Наконец они осыпаются металлическим дождем на пол. Я заставляю их подняться в воздух и выстроиться по ту сторону ткани, в свете фонаря. В моем представлении они – рой металлических пчел. Сосредоточившись, я велю им вспороть ткань своими острыми жалами и открыть дверцу.
Выпорхнув из клетки, я вижу, что Морфей пригвожден бумажными узами к стене и отчаянно пытается высвободиться. Совсем как бабочка в паутине. Моей паутине.
Хотя сила, самообладание и власть безусловно украшают его, в Морфее есть нечто особенно соблазнительное, когда он захвачен в плен и ждет моей милости.
Королева в моей душе урчит от удовольствия.
Я неторопливо подлетаю к стулу, на котором висит пиджак, и обыскиваю карманы в поисках увеличивающего пирожка. Несколько кусочков – и я, вернувшись к обычному росту, приземляюсь на пол, чтобы взглянуть Морфею в лицо.
По моему приказу цепи туже стягивают его грудь и руки. Да, это знакомая сцена. Но в последний раз я захватила Морфея в плен, используя лозы Червонной Королевы.
– Ты сказал, что любишь грубые игры, – поддразниваю я.
– Я умею не только брать, но и давать. – Не дрогнув, Морфей смотрит на меня. – Если хочу, – добавляет он, и его магия рассекает цепи на одном запястье, в доказательство того, что он может легко освободиться, если пожелает.
Но он не желает. Драгоценные камни на прекрасном лице беспорядочно переливаются, скрывая подлинные чувства.
– Ну а я сейчас не в настроении играть, – отвечаю я, сердясь, что не могу его понять.
А может быть, мне досадно, что он не пытается вырваться и дать сдачи… что на губах Морфея нет лукавой улыбки, а драгоценные камни не блестят желтым.
– Теперь объясни, почему я не должна приволочь тебя обратно и предать суду. Удерживать королеву в заложницах – это измена.
Он рычит. Длинные пряди непослушных волшебных волос хлещут его по подбородку и заставляют поморщиться.
– Ты дала клятву провести со мной двенадцать часов. Если теперь откажешься, потеряешь силу, которой так любишь щеголять.
Я натянуто улыбаюсь:
– О, я вовсе не отказываюсь. Я проведу оставшиеся восемь часов с тобой в темнице, пока ты будешь ожидать приговора.
Морфей фыркает:
– К твоему сведению, я не проголодался… и не был маленьким.
Я склоняю голову набок.
– Что ты несешь?
Вздохнув, Морфей смотрит на цепи, которые давят ему грудь.
– Если бы я не желал твоей победы, я бы ни за что не стал брать с собой пирожок. Он, разумеется, предназначался не для меня.
Это логично. Я приказываю цепям отпустить Морфея. Они ложатся безжизненной кучкой у его ног.
Он остается стоять, прижавшись к стене, как будто его удерживают на месте отпечатки, оставшиеся на коже. Крылья раскинуты за спиной – гордые и величественные – единственное, что отделяет тело Морфея от камня.
Я подхожу к нему.
– Ты твердишь, что веришь мне, – говорю я, чувствуя, как сострадание и досада превращают мои внутренности в замысловатый узел. – Так почему же я вынуждена постоянно ходить по углям ради тебя?
Он хмурится, умудряясь одновременно выглядеть виновато и надменно.
– Я должен был поймать тебя в ловушку. Чтобы напомнить тебе о твоей лучшей половине. Ты так сильно хочешь стать Алисой… той Алисой, которой могла бы стать она. И я боюсь, что ты станешь ею – во всех смыслах. По-человечески беспомощной. Если не будешь постоянно настороже. Ты не должна потерять себя, как она. Вчера я видел, как ты чуть не умерла. Твое сердце разрывалось пополам… – Подбородок Морфея дрожит. – В другой раз я этого не переживу. Поэтому я отпускаю тебя ради твоего блага – живи и выполняй свое скучное человеческое предназначение. По крайней мере, раз уж ты будешь навещать меня во сне каждую ночь, я уверен, что ты не забудешь Страну Чудес, как забыла в детстве.
Я краснею от упрека.
– Я не хотела. Я была еще маленькая…
– Я тебя не виню, Алисса. Это было неизбежно. Ты не стала бы такой, какая есть, умеющей сострадать и фантазировать, без человеческого опыта. Ты не смогла бы жить в мире людей и учиться всему необходимому, если бы постоянно летала со мной в Страну Чудес. Своими глазами увидев вред, который причинили жестокость и бессердечие Червонной Королевы, я понял, что в королевской семье что-то должно измениться.
– Даже если тебе пришлось отступить, чтобы это произошло.
Я вновь потрясена размахом его махинаций. Любовью к нашему миру. Я провожу рукой вдоль пуговиц на рубашке Морфея.
– Знай: я никогда не забуду тебя и моих чувств к тебе. Никогда. Даже если бы я не имела бы возможности проводить ночи в Стране
