Изольда подошла к нему и взяла юношу за руку.
– Я уверена, что все будет хорошо, – пролепетала она.
– Но почему любящий Господь забрал Фрейзе? – спросил у нее Лука. – Как такое могло случиться? И так стремительно! Ведь Фрейзе спас нас и хотел помочь другим! Как мне теперь без него жить?
* * *Когда стемнело, они разожгли очаг и сняли с себя часть влажных вещей, чтобы просушить одежду у огня. Большая часть их имущества – платья, обувь, бесценные рукописи и шкатулка с письменными принадлежностями – пропала вместе с кораблем. Хозяйка гостиницы отыскала для Ишрак старую хламиду, которую девушка туго подпоясала на талии бечевкой.
– Драгоценности твоей матери остались целы: они зашиты у меня в сорочку, – шепнула Ишрак подруге.
Изольда вздохнула:
– Богатство во время потопа обесценивается. Но спасибо, что ты их сберегла.
Ишрак пожала плечами:
– Ты права. Нового Фрейзе нам не нанять даже за все сокровища Соломона.
Позже в дверь гостиницы постучались жители Пикколо, дома которых изрядно пострадали после потопа. Народ сразу же сел за кухонный стол, собираясь поесть. Люди пришли не с пустыми руками: у кого-то на чердаке хранился круг сыра, кто-то достал из дымохода подмоченный морской водой окорок. Одна женщина принесла свежего хлеба от единственного булочника. Пекарня находилась на пригорке за рыночной площадью, и печи оставались в рабочем состоянии. Они выпили вина из бутылок, плававших в погребе, и молча разошлись по своим неуютным лачугам. Брат Пьетро, Изольда и Ишрак закутались в отсыревшую одежду и легли спать на кухонном полу рядом с хозяевами гостиницы. Лука не мог заснуть – ему мешала унылая капель, которая никак не прекращалась. Юноша всю ночь слушал, как вода со стропил шлепается в лужи. На рассвете он встал и пошел искать Фрейзе, вглядываясь в серую гладь безмолвного моря.
* * *Все утро Лука ждал на пристани. Он постоянно вскакивал, принимая бочонок или обломок дерева, качающийся на волнах, за мокрую голову Фрейзе, который плыл к дому. Иногда женщины просили юношу помочь поднять какое-нибудь бревно или открыть заклинившуюся дверь, но в основном его не трогали. Лука понял, что рядом с ним было много точно таких же людей – они расхаживали по причалу и глядели вдаль, словно ждали, что друг, муж или возлюбленный чудом вернутся домой. Даже сейчас они надеялись, что их кормильцы остались в живых и спаслись. Море мирно плескалось у каменных ступеней гавани: было трудно поверить, что еще вчера оно яростно пронеслось по всему Пикколо.
Брат Пьетро подошел к Луке в полдень, когда церковный колокол возвестил шестой час, дневную службу. В руке монах держал какие-то бумаги.
– Я составил отчет, но не могу объяснить причину бедствия, – сказал он. – Не знаю, захочешь ли ты что-то добавить. Я написал, что Иоганн следовал своему призыву, море расступилось, как он и предсказал, а затем его и паломников поглотил потоп. Я не пытаюсь определить значение всего этого. Я даже не упомянул, было ли то ниспосланным Богом испытанием или стараниями дьявола помешать Иоганну.
Лука вздохнул:
– Мне тоже это неведомо.
– Ты не хочешь чего-нибудь добавить?
Лука уныло качнул головой.
– Возможно, все дело в природной стихии, – предположил он. – Вроде сильного ливня.
Его старший спутник посмотрел на море, которое совсем недавно набросилось на Пикколо в виде чудовищной волны.
– Вроде ливня? – изумленно переспросил монах.
– На свете есть множество разных вещей, которые до сих пор являются для нас тайной, – устало пояснил Лука. – Мы даже неспособны объяснить, почему где-то идет дождь, а в другом месте светит солнце. Мы не понимаем, откуда берутся облака и тучи. Мы с тобой похожи на кур, которые скребутся на дворе, пытаясь понять природу гравия. Не видим гор, возносящихся над нами, не замечаем ветра, который ерошит наши глупые перья. Нас испугала волна, но нас порой тревожит и радуга. Мы не знаем, почему дует ветер, почему бывают приливы и отливы. Мы живем в невежестве, брат.
– Мы не виноваты в том, что не поняли причину возникновения волны! Никто никогда в жизни такого не видел!
– Ошибаешься! Такое уже бывало, – возразил Лука. – Вчера вечером у огня собрались рыбаки, и каждый из них слышал истории про громадные волны. Кто-то сказал, что мор – страшная чума – сто лет назад начался после такой волны. Значит, ее могла вызвать не Божья воля… нечто действует по каким-то иным законам. Однако я верю, что мы сможем приоткрыть завесу тайны. Если бы мы знали чуть больше, мы бы предугадали, что произойдет. Когда вода отхлынула, мы бы успели подготовиться. Мы бы защитили детей. А Фрейзе… он…
Лука оборвал себя на полуслове и умолк.
Монах понял, что Лука вот-вот сорвется, и кивнул.
– Я отправлю доклад прямо сейчас – и не буду вносить в него изменений, – произнес он. – И мы продолжим искать Фрейзе.
– Ты считаешь, что это безнадежно, – резко бросил Лука.
Брат Пьетро перекрестился.
– Я буду за него молиться, – вымолвил он. – Будем надеяться на то, что милостивый Господь услышит наши молитвы.
– Он не услышал, как дети пели псалмы, – мрачно отозвался Лука и устремил взгляд на море. – Тогда почему Он вдруг станет прислушиваться к нам?
* * *Ближе к вечеру Изольда пришла на пристань к Луке. Юноша сидел, завернувшись в плащ, и смотрел на темнеющий горизонт.
– Ты не хочешь поужинать? – спросила она. – Обеденный зал высушили.
Хозяйка приготовила тушеную курицу.
Лука взглянул на девушку, не замечая красиво очерченного лица и серьезного взгляда.
– Я еще немного побуду здесь, – ответил он. – Начинайте без меня, – равнодушно добавил Лука.
Изольда положила ладонь ему на плечо.
– Пойдем сейчас, Лука, – прошептала она.
– Одну минуту.
Изольда отступила на несколько шагов и застыла в ожидании. Но Лука не шевелился.
Тогда она помедлила и нежно приказала:
– Лука, пора ужинать! Тебе не следует оставаться на пристани. Нет смысла горевать в одиночестве. Тебе надо поесть, а потом мы придем сюда вместе.
Но Лука не услышал Изольду. Она еще немного постояла возле него, но затем поняла, что он глух к ее словам и, похоже, даже не видит ее.
Лука высматривал своего друга, и больше его ничего не волновало.
Изольда вернулась на постоялый двор одна.
* * *Ноябрьская ночь застала Луку неподвижно сидящим на пристани. Юноша, не отрываясь, глядел на темнеющее море. Матери, потерявшие детей в Крестовом походе, спускались к воде. Они бросали в ласково плещущиеся волны бухты цветок или связанный из прутьев крест, но после заката женщины тоже покинули причал. Теперь здесь был только Лука. Он молча смотрел на чуть более светлую линию горизонта, как будто пытался заставить Фрейзе показаться. Ему казалось, что если он будет взирать достаточно долго, то обязательно
