– А как они узнают? – поинтересовался Лука. – И почему?..
– Не помню, – ответила она. – Я читала книги этого мыслителя в мавританской библиотеке в Испании. Остальное вылетело у меня из головы.
Они вместе поднялись по лестнице к дверям спален.
– Почему тебе так важно было его спасти? – прошептал Лука, чтобы не разбудить остальных и, разумеется, не потревожить сон Изольды. – Ведь вокруг столько вдов и матерей, лишившихся детей! Ты не сентиментальна по отношению к животным. И ты сильно рисковала, Ишрак!
– Наверное, именно потому, что было так много потерь, – произнесла она. – Мы не спасли детей, не уберегли половину городка. Мы явились сюда со всей нашей ученостью и твоим заданием разобраться в знамениях, однако ничего не понимали. А когда волна нахлынула на Пикколо, мы растерялись и оказались бессильны. От нас никакого толка не было. Мы даже сами себя не спасли. Мы потеряли Фрейзе, хотя он один понимал, что творится. Но в конце концов я нашла его котенка.
Лука взял ее за руку и сжал пальцы Ишрак.
– Доброй ночи, – еле слышно сказал он. – Господь да благословит тебя за твой поступок. И благословит тебя Господь за то, что ты думала о Фрейзе.
Он приподнял ее руку, нежно прижался губами к середине ладони и ласково согнул ее пальцы, словно пряча след своего поцелуя.
Когда его рот прикоснулся к ее руке, Ишрак закрыла глаза.
– Доброй ночи, – прошептала она, крепче притискивая пальцы к тому месту, где еще секунду назад были его губы.
* * *Утром они вчетвером (Ри следовала за Изольдой упрямой рысцой) направились в церковь. Они собирались помочь измученному священнику и церковному прислужнику записывать сведения о пропавших детях, чтобы вывесить список в дверях.
Листки бумаги трепетали на ветру, именуя детей, которые, возможно, больше никогда не появятся дома. Казалось, они взывали к родителям, которые уже не обретут своих отпрысков. Длинная очередь ждала возможности исповедаться, и в храме сгустилась гнетущая атмосфера смерти – она накрыла весь Пикколо, как грозовая туча.
Люди постоянно прибывали. Они медленно входили в калитку в северной стене городка, разыскивая детей, присоединившихся к Иоганну. Отцы и матери надеялись, что именно их ребенок уцелел и выжил после потопа. Затем они останавливались и оцепенело смотрели на мешанину из грязи, воды и досок, которые скопились на рыночной площади. Возможно, люди до сих пор не могли поверить, что злобный прилив добрался до самого центра Пикколо – и отступил, оставив позади себя хаос и разрушение.
В капелле Девы Марии лежали приготовленные к погребению детские тела. Мрачный Лука и суровый брат Пьетро занимались описанием одежды, цвета волос, возраста и особых внешних примет, чтобы отцы и матери сумели опознать своих детей. Заглянув в каждое посиневшее бледное лицо и отметив каждый отсутствующий зуб или веснушчатый нос, они уступили место трем знахаркам. Женщины зашили тела в новые саваны и переложили по два трупика на грубые носилки, чтобы их можно было отнести за городскую стену и похоронить.
Знахарки, которые были в Пикколо целительницами, повитухами и обряжальщицами покойников, выполняли свои обязанности с неизменным почтением к погибшим детям. Однако они то и дело косились на брата Пьетро и Луку. Когда же в храм вошли Изольда, Ишрак и Ри, женщины и вовсе отвернулись, не пожелав даже поздороваться с ними.
– Что с ними? – шепотом спросила Ишрак у Изольды.
Девушка ощущала направленную на них враждебность, но пока не понимала ее причины.
– Наверное, это от горя, – предположила Изольда.
Кладбище устроили на уровне церкви сразу за городской стеной, на только что освященной земле. Отсюда хорошо просматривалось море. Опираясь на лопаты, могильщики встали вокруг громадной и широкой траншеи. Они специально вырыли ее столь глубоко, чтобы положить рядом всех умерших. Даже сейчас дети-паломники не расставались. Могло показаться, что они просто решили отдохнуть на пути в Иерусалим, как делали во время своего Крестового похода, почитая себя благословенными пилигримами. Изольда бросила взгляд на мужчин, которые бережно перекладывали худые тела в саванах на дно могилы, и вместе с Ри отошла подальше. Теперь они стояли прямо за священником – сутана отца Бенито развевалась от морского бриза и закрывала от них печальное зрелище.
Отец Бенито прочел заупокойные молитвы гулким голосом, который не смогли заглушить ни крики чаек, ни городской шум Пикколо. Изольда знала, что и сейчас – во время похорон за окружной стеной – в Пикколо кипит работа. Местные жители прибирались в своих насквозь отсыревших домах, чистили комнаты, ремонтировали крыши и оконные рамы. На похоронах присутствовало всего полдюжины человек. Когда мужчины начали засыпать могилу сухой землей, священник пообещал, что закажет каменную плиту, в которой детей поименуют паломниками, ушедшими в море.
– Если вы сюда вернетесь, то сможете убедиться, что мы о них не забыли, – заявил отец Бенито, обратившись к брату Пьетро. – Как не забыли и наши собственные потери.
– Вы уже знаете, сколько жителей Пикколо пропало? – негромко поинтересовался Лука.
Священник перекрестился.
– Человек двадцать, – ответил он. – И шестеро наших детей. В Пикколо случилась трагедия, но в нашем городке людям часто приходится выносить тяжелые удары судьбы. В чумной год мы потеряли примерно столько же. Если рыбаков в море застает шторм, то в гавани недостает пары кораблей. Пятеро или шестеро отцов семейств погибают в море, а их семьи с лихвой познают горе и лишения. Когда сто лет назад по нашему краю прошла Черная смерть, поселение опустело. Половина жителей умерли за один месяц. Поля заросли сорняками, потому что их никто не обрабатывал. Рыба плескалась в воде, а ловить ее было некому. Господь посылает беды, дабы нас испытать – и на сей раз он послал нам очень серьезное испытание.
– Они не благословенны, а прокляты! – прокричала какая-то женщина, задыхаясь.
Она выскочила из северной калитки и, пыхтя, поспешила вверх по склону. Свою длинную юбку она подобрала почти до колен, волосы у нее рассыпались в беспорядке, лицо исказилось от горя.
– Лучше бы сатана уволок их в ад! Надо было сбросить трупы со скалы, а не хоронить на освященной земле! Будь они все прокляты!
– В чем дело? – Священник расставил руки и перехватил ее на склоне, словно дикую лошадь. – Что с вами, мистрис Риччи? Почему вы всполошились? Какой стыд, мистрис Риччи! Уймитесь!
Она принялась озираться по сторонам с безумным выражением лица.
– Их надо было сбросить в море, а не хоронить по-христиански! – причитала она. – Берегитесь! Они буревестники, они призывали бурю! Вы чтите наших убийц! Демонов! Они – темные твари!
Люди, принявшие участие в похоронах, приблизились к женщине.
