Дорога вильнула, и впереди показался замок в окружении зелени такой сочной, что на ее фоне белые каменные стены почти светились. В отличие от дворца в Джеру, каарнская крепость стояла не на холме, а в центре лесистой долины, напоминая втулку колеса. Вокруг простиралась деревня – сотни бледных грибов на мшистом ковре. Лента дороги вилась через нее, прежде чем уткнуться в замковый ров.
Кель вспомнил трубы, которыми приветствовали их в Джеру. Тогда Саша ехала перед ним на спине Луциана, и сердце его пело. Теперь же их не встречали ни трубачи, ни флаги. Возможно, их еще не заметили и нужно просто подойти ближе? А может, никто уже не ждал возвращения давно потерянной королевы.
Пока они спускались к деревне, ни одна душа не показалась на улице, чтобы поглазеть на усталую вереницу чужеземцев. Они в полной тишине проследовали мимо замерших домиков, пустых садов и неухоженных огородов. Отряд словно вернулся в бухту Дендар – вот только здесь деревья обступали замок так густо, что за ними виднелись лишь ворота и сторожевая вышка.
Мост был опущен, решетки подняты, и ни один дозорный не окликнул их со стены. Путники беспрепятственно вошли во внутренний двор и в растерянности замерли, пытаясь отыскать хоть какие-то признаки жизни.
Глава 17
– Падриг, где все? – спросила Саша. Ее взгляд испуганно шарил по грудам жухлых листьев, которые усеивали двор. Она двинулась вперед, выкрикивая приветствия, но никто на них, разумеется, не ответил.
– Где все? – повторила Саша, и на этот раз в ее голосе прозвучал ужас.
– Я не… уверен, – ответил Падриг, хмуря брови. Но глаза его шныряли по сторонам – как и в тот раз, когда он обещал Саше, что она ничего не потеряет, вернув воспоминания. Он опять недоговаривал.
Саша бросилась к огромным дверям, и Кель поспешил за ней, на ходу отдавая приказы через плечо.
– Осмотрите крепость, но группами, как мы делали в бухте. Джерик и Айзек, вы остаетесь с Ткачом.
Двери были не заперты и не забаррикадированы. Кель с Сашей потянули за железные кольца и вошли внутрь, словно имели на это право, словно эта тишина молила ее нарушить. Но Саша действительно имела право, напомнил себе Кель. Он легко мог вообразить, как она ступает по этим коридорам или вышивает, сидя перед большим окном, а взгляд ее то и дело обращается к деревьям и холмам, прозревая будущее, о котором она не могла бы и помыслить.
Саша находилась здесь по праву. Восседала в тронном зале, ныне убранном, словно вуалью, паутиной, и стучала каблуками по мраморным полам, которые теперь окрашивали ее подол бледной пылью – под стать цвету стен. Стол в королевской трапезной был накрыт для так и не случившегося пира, и Саша молча обошла его, ведя пальцами по серебряным и оловянным кубкам. Ее кресло находилось в конце стола – изысканное, украшенное растительным орнаментом, с изящными резными ножками.
Они последовательно заглянули во все комнаты и обошли галереи, увешанные флагами и гобеленами. Одно окно над богато украшенной стеной было разбито, и под ногами у них хрустнуло стекло. Под подоконником виднелись следы сырости, но сам гобелен ничуть не выцвел – разве что запылился.
Огромная кухня встретила их холодными очагами, потускневшими каминными щипцами и никому не нужной утварью. Все было в порядке – словно хозяева тщательно подготовились к длительному отсутствию. Из кухни Саша провела Келя в сад, растения в котором давно не видели ухода; одичавшие розовые кусты больше жалили, чем радовали взгляд. Здесь были деревья всех возможных видов: землю усеивали остатки сгнивших яблок, персиков и грунт, чей удушливый запах напомнил Келго надушенных джеруанских лордов.
– Никто сюда не заходил, – горько сказала Саша.
Кель сорвал с ветки над головой яблоко и обнаружил, что оно испещрено черными точками. Он швырнул его в стену и сорвал другое, без изъянов. На вкус плод оказался прекрасен, но когда Кель откусил от него снова, то увидел половину червя. Желудок сделал кульбит, и второе яблоко отправилось вслед за первым.
– И какое дерево нельзя трогать? – поинтересовался Кель.
Саша в удивлении покачала головой:
– Любое можно.
– Разве король Арен не высадил этот сад для своей молодой королевы? Или это была просто сказка? Я припоминаю что-то про запретный плод и змея в ветвях.
– Ты злишься, – ответила Саша растерянно.
– Я боюсь, – признался Кель. – До сих пор все твои истории оказывались правдой.
Саша повернулась кругом, словно никак не могла совместить свои воспоминания с царящим здесь запустением.
– Все так изменилось, – прошептала она. – Лес разросся, замок заброшен. Даже костей нет.
Кости животных им попадались – но ни одной человеческой или вольгар. Кель тоже это заметил.
Они отправились во внутренний двор, где сидели унылые путники и усталая гвардия. Моряки уже обсуждали возвращение на корабль. Лортимер хотел выдвинуться к морю на следующий день.
– Здесь ничего нет, капитан, – пожаловался он. – Корабль зря простаивает в гавани. Да, придется потесниться, но припасов у нас достаточно – особенно с учетом того, что нашлось в гавани. Все хотят домой.
Падриг вбежал во двор в сопровождении Джерика и Айзека и поймал обрывок разговора.
– Мы не можем уехать! – закричал он. – Не сейчас. Я знаю, что случилось. Знаю, где все. Они здесь!
И он указал на деревья, которые плотно обступали стены замка и словно смотрели на путников. Выбор садовника был весьма странным: ни одно не повторяло другое ни по виду, ни по размеру.
Лортимер и несколько моряков расхохотались, но губы Саши даже не дрогнули в улыбке.
– Как Прадерево? – спросила она с явным ужасом. Эту историю она не рассказывала.
– Нет. – Падриг твердо покачал головой. – Дедушка Арена ушел в лес, чтобы сменить одну жизнь на другую. Но Ткачи Каарна
