– Отлично, – сказала Жизель, – мы идем вон в тот бар. Я порасспрашиваю о Вавилоне, а ты будешь хорошо себя вести и не докучать нормальным людям.
Куп покосился на вывеску на двери.
– Týden Divu. Как это вообще произносится? Это вампирский бар? Если да, мне надо еще этого.
Жизель покачала головой:
– Не волнуйся. Это бар для всех. Просто помалкивай. И не пей больше.
– Усек.
– Пошли.
Когда она отвернулась, он открыл бутылку, сделал глоток и пошел за ней.
Одно в Проклятом городе очень понравилось Купу. Ни в одном баре не проверяли документов. Наверное, если уж человек добрался досюда, ему не просто можно, а даже нужно выпить. Куп подумывал об еще одной рюмочке, но он обещал Жизель и уже чувствовал себя немного виноватым из-за первой. Ему не нравилось, что она на него сердится, и он жутко злился на себя из-за того, что это его волновало. Это же просто работа. Он – преступник, а она – охранник. Это временно. Он зашел за ней в бар, пытаясь вести себя прилично, но слишком взвинченный, чтобы справиться с этим.
Жизель пошла поговорить с завсегдатаями бара. Ее лицо осветилось улыбкой, за которую не жалко было бы отдать миллион баксов. Он помнил времена, когда она так улыбалась ему, но это было очень давно. Он прошел между столами и оказался в игровой зоне. С одной стороны рулетка. С другой – кости. Посередине блек-джек. Купу всегда нравился крэпс, но шансы были уж слишком неравны. Казино всегда выигрывает. И с рулеткой то же самое. В тюрьме он играл в блек-джек, и это показалось ему не более интересно, чем отковыривать со стены чешуйки краски. К тому же в его нынешнем обдолбанном состоянии он и минуты ни месте не высидит. Тут и там стояли игровые автоматы. Он посмотрел на мигающие лампочки, послушал звонки и электронные щелчки, песню сирены, веками призывающей пьяных. Куп поставил бутылку, выбрал свободный автомат и нашарил в кармане деньги.
Он скормил машине двадцатку и потянул за рычаг в форме изогнутого щупальца. Выпали два черепа и человеческое сердце. В следующий раз он увидел уробороса, пентаграмму и что-то похожее на бутерброд, отрастивший копыта. Потом были две летучих мыши и голова истукана с острова Пасхи. Он начал снова понимать, почему он не азартен. Он не любил выбрасывать деньги на ветер и не любил скучать. Проигрывать было скучно, а выигрывать – страшно. Огоньки на автоматах показались ему слишком яркими, а звуки – слишком громкими. Оглянувшись в поисках Жизель, он увидел, что она болтает с группой хорошо одетых вервольфов. Ему понравились их костюмы. В другой жизни он мог бы спросить, где они куплены, но энергия и наглость, принесенные кокаином, уже испарились, оставив прежний мрачный ужас. Вместо того чтобы привлекать к себе внимание, он сунул в автомат еще двадцатку. Картинки сменялись долгую минуту, а потом он увидел перед собой три глаза. Глаза ему подмигнули, и сирена умолкла. Куп отпрянул назад, когда на пол хлынули алмазы и сапфиры. Вокруг него мигом собралась чешуйчатая, колючая, мохнатая толпа. Кто-то зааплодировал, когда он опустился на колени подобрать выигрыш. Жизель протолкалась сквозь толпу и встала над ним.
– Тебя на две минуты оставить нельзя, – зло сказала она.
Куп рассовал выигрыш по карманам и поднялся.
– Я делал то, что ты мне сказала. Вел себя тихо и никого не трогал. А тут мне просто повезло.
– Ладно, забей. Теперь мы бросаемся в глаза. К тому же я ничего не нашла. Если кто и знает Вавилона, они молчат.
– Отлично. Тогда пошли. Мне кажется, что кое-кто из толпы не отказался бы попробовать нас на вкус.
– Успокойся, – Жизель взяла его за локоть, – ты дома. Никто тебя не тронет.
Они дошли уже до бара, когда кто-то направил на них пистолет.
– А ты говоришь, – прошептал Куп Жизель.
Купу показалось, что это человек, но он не готов был поставить на эту версию свою бутылку. На стрелке красовался блестящий серый костюм с распущенным галстуком, как будто он мечтал, что призрак Фрэнка Синатры пройдет мимо и пригласит его на стейк и пару рюмок. Дуло пистолета прижалось к груди Жизель. Куп узнал необычную золотую модель.
– Почему вы спрашиваете о мистере Вавилоне? – спросил стрелок.
Жизель ответила, не задумываясь:
– Я впервые в городе. Я Мэрилин, и я слышала, что мистер Вавилон предпочитает работать с лучшими. А я лучшая.
– Правда? А он что скажет? – Дуло посмотрело на Купа.
– Он Взломщик. Он хорош, но не так, как я. Ты знаешь мистера Вавилона? Сможешь нас познакомить?
Стрелок перевел пистолет назад.
– Никогда о нем не слышал. Здесь никто о нем не слышал. И вы тоже. Ясно?
– Ясно, – ответил Куп, – извините за беспокойство. Мы не хотим раздражать несуществующих преступных боссов. – Он взял Жизель за руку. – Пойдем, ты обещала мне смузи.
Блестящий костюм опустил пистолет, и они уже почти вышли из бара, когда он сказал:
– Погодите-ка. У вас есть фотка мистера Вавилона. Кто вы вообще такие?
Куп развернулся, когда костюм снова поднял пистолет и выстрелил. Он отбросил Жизель в сторону и подставил грудь под выстрел. В баре завопили. За спиной у Купа в стене образовалась дыра с оплавленными краями. Жизель вытащила пистолет с транквилизатором и выпалила костюмчику в шею. Он рухнул, не успев сделать второй выстрел. Жизель бросилась к нему, схватила его за воротник, что-то быстро заговорила. Из задней части бара проталкивались вервольфы в хороших костюмах. Куп сразу понял, что они все вместе. Они приближались к Жизель.
Куп сунул руку в карман и бросил в воздух пригоршню бриллиантов и банкнот. Толпа бросилась за ними, а Куп схватил Жизель и потащил прочь. Они добрались до двери раньше, чем у него кончились камни и деньги. Он успел заметить, что вервольфы остались в обезумевшей толпе.
Он не удержался:
– Хорошие собачки! Стоять!
Они бросились к эскалаторам и бежали вниз все тринадцать этажей. Жизель дернула Купа за руку, не дав ему бегом броситься через лобби. Добравшись до выхода, они побежали дальше, поспешно вскарабкались вверх по лестнице и оказались на бульваре Голливуд. Куп хлопнул звездой с именем Катрин Монвуазен, и они встали, переводя дыхание. Человек-паук смотрел на них с другого конца квартала.
– Ежегодная проверка звезд, – сказал Куп, – с этой все в порядке. Передай от меня привет тете Мэй.
Они прошли по бульвару к припаркованной машине.
– Ты в порядке? – спросила Жизель.
– Нет.
– Что такое? – Она встала. – Ты ранен?
– Я потерял свое вино мариани.
Она ударила его так сильно, что он отлетел на пару шагов.
– Это тебе за то, что ты мудак, – потом подошла и обняла, – а это
