Когда мимо прошли Орелия с Облонгом, Сликстоун поманил их плавным жестом левой руки.
— Мисс Рок… Мистер Облонг…
Сэр Веронал стал другим: вместо нервного нетерпения в нем ощущались уверенность и сила. Он еще раз махнул им рукой. Они придвинули к нему небольшую лавку.
— Лучше не смешивать то, что у вас в стаканах, с этим. — Он поднял бокал. — Как успехи моего сына?
— Он играет главную роль в спектакле летней ярмарки, — ответил Облонг.
Сэр Веронал зашел с другой стороны:
— А что говорят у меня за спиной?
— Вы являетесь катализатором перемен в месте, которое никогда не меняется, — прощебетал Облонг.
«Господи, Облонг тоже изменился», — подумала Орелия.
— Перемен к лучшему, конечно же, — поспешно добавил Облонг.
— Неужели? Разве это не величайший дар — находиться среди вновь обретенных друзей и иметь возможность узнавать, являются ли они таковыми на самом деле? Паскаль был прав — если бы все знали, что говорят у них за спиной, в мире не нашлось бы и четверых друзей.
Орелия поежилась. Сэр Веронал получил бы истинное удовольствие, разоблачая фальшивых друзей и придумывая им наказания. Богатство заставило его с подозрением относиться к прихлебателям; он жаждал преклонения, но готов был уничтожить любое несогласие. Она подумала о тете, наказанной за проступок другого человека, жившего столетия назад. «Успокойся», — сказала она себе.
Облонг продолжил гнуть свою линию:
— Вы меня как-то спросили, почему я приехал в Ротервирд. Могу ли я спросить вас о том же?
— Город, окруженный тайной, — что может быть более соблазнительным? Только где искать подсказки? Кругом одни правила и предписания. — Сэр Веронал сделал глоток. — Разве что в Эскатчен Плейс?
Замечание обнажило его слабое место. Сэру Вероналу нравилось играть с жертвой, но тут Облонг удивил Орелию:
— Занятно, что вы упомянули Эскатчен Плейс. После пожара старик Винч…
— Финч, — поправила его Орелия.
— Он позвал нас к себе.
Что это Облонг надумал?
— Эскатчен Плейс — запретная территория, — заметил сэр Веронал, — так зачем же вас туда пускать?
— Мы обсуждали различные гравировки. Ему хотелось доказать свою правоту.
Сэр Веронал улыбнулся и встал:
— Мистер Облонг, я всегда стараюсь быть катализатором перемен. Надеюсь, Ротервирд не станет исключением. Желаю вам приятного вечера. Пора уделить внимание другим, иначе люди решат, что хозяин паба ими пренебрегает.
«Как он спокоен, — подумала Орелия. — Этот человек точно знает, кто он такой и к чему стремится». Отвлекшись на сэра Веронала, Орелия не заметила отсутствия самого яркого ротервирдца. Не пришел Сноркел, который в обычных обстоятельствах ни за что не пренебрег бы возможностью искупаться в лучах чужой славы. В поместье он так и вился вокруг сэра Веронала, а здесь его и близко не было.
У пианино три обладателя лучших голосов как раз исполняли местную балладу под названием «Человек, который пытался выпить лунный свет» под аккомпанемент школьного учителя пения.
— Вы только посмотрите! — произнес пианист. — Маленький мышонок.
Белый грызун сидел на крышке пианино, сверкая красными глазками и, судя по всему, наслаждаясь музыкой. Кто-то закричал, кто-то разбил бокал, ужас смешался с весельем, а мыши заполонили все углы.
Припомнив полный боли взгляд мэра на майской ярмарке, Орелия тут же заподозрила в нечистой игре отсутствующего Сноркела, но с таким же успехом он мог нанести Сликстоуну удар пуховкой от пудры. Сноркел понятия не имел, с кем решил бодаться, и, повторяя ошибку Ференсена, слишком поздно взялся за дело.
— Ну что же вы, хватайте их! — завопила Облонгу мисс Тримбл, втайне боявшаяся мышей.
Не имея особого желания ловить мелких грызунов, историк решил держаться от них подальше, для вида изображая хватательные движения.
— От вас никакой пользы, — проворчала мисс Тримбл, чье настроение испортилось еще больше из-за исчезновения Джонса.
Орелия отметила, что на лице сэра Веронала отражалось веселье — и никакого удивления. «Сликстоун Армс», должно быть, и правда стал для него ненужным излишеством. Вероятно, он уже все знал и получил все, что хотел, — плиту, книгу, камни. Как же они собирались его остановить?
5. Валорхенд отправляется на разведку
После собрания в Эскатчен Плейс Валорхенд впала в мучительную нерешительность. Мастер пробежек и шпионажа Джонс доложил о том, что Стриммер наведался в поместье. Ученый явно вступил в гвардию сэра Веронала. Ответа от Ференсена на сообщение о «Книге римских рецептов» не последовало. При всем своем отчаянном желании изучить точку перехода и проанализировать ее воздействие на материю, Валорхенд не спешила снова сталкиваться с женщиной-паучихой. У нее не было ни явных союзников, ни четкого плана. Немного утешала лишь вероятность того, что предком Валорхенд был Фортемейн, единственный человек, у которого хватило ума и сил побороться со Сликстоуном и Уинтером.
Все ниточки, казалось, вели к Фласку. Она чувствовала уверенность в том, что перед исчезновением тот напал на какой-то важный след. Фласк знал о неизбежном возвращении Сликстоуна. Он знал о чердачной комнате в башне. Он разговаривал с Пенделом об «Англосаксонских хрониках».
У Валорхенд появилась еще одна ниточка — странное решение Фласка, которого в свое время никто не понял и потенциальной важности которого никто не придал значения. Фласк променял апартаменты в школе на жилье в самом захудалом переулке Ротервирда. Почему?
Она попытала счастья в привратницкой, но мисс Тримбл была несокрушима, как скала.
— Пристройка на Бокс-стрит закрыта, и у меня остался всего один ключ.
У Валорхенд появилась идея: один свидетель, один шанс.
Между школой и восточной стеной стояли, прижавшись друг к другу, несколько невысоких башенок. Каждая вмещала всего по одной комнате и широкой лестнице, и каждая заслоняла собой свет для предыдущей. Под воздействием времени, влаги и паразитов все башни клонились в разные стороны. В одной из этих башен в маленькой комнатушке обитала Аггс вместе со своими рассчитанными преимущественно на одного пожитками — односпальной кроватью с одной подушкой, плитой с одной конфоркой, единственным стулом, столом, часами с кукушкой, сервантом, полкой для книг, цветком в горшке и механической певчей птичкой в клетке. Аггс была бы не против завести живую птичку, но боялась, что не сможет за ней присматривать из-за продолжительности своего рабочего дня. При всей своей мрачности резиденция Аггс отличалась и неким уютом.
Аггс поняла, что ее посетитель явился из более престижных районов, уже по тому, как он поднимался — перешагивая сразу через две ступеньки. Чернорабочие в свободное время обычно не спешат.
Она открыла дверь и обнаружила на пороге хрупкую молодую женщину с решительным выражением лица — Аггс была о ней наслышана.
— Вас зовут Аггс?
— Да, а вы — та самая мисс Валорхенд, которая любит маскарады.
Валорхенд обвела взглядом ветхую лестницу. Аггс, которая привыкла получать конфиденциальную информацию, уловила намек.
