От пристального взгляда кожу стянуло дурным предчувствием.
Стел резко обернулся и встретился глазами с темноволосым пареньком, что стоял рядом с ведуньей.
Заклятье не сработало?! Стел судорожно проверил – нет, все в порядке, Рокот справляется. Но мальчишка их явно видит! Смотрит, смотрит, прожигает взглядом. Кажется, сейчас отпустит руку ведуньи, прервет ритуал и укажет на рыцарей.
Но он только ухмыльнулся уголком рта, взял мех с вином, глотнул и отдал ведунье. Она сделала последний глоток, вылила в траву вино и шагнула к старейшине. Такой же луноликий и сморщенный, он поднял над головой левую руку с посохом, и в темных глазах блеснули молодая сила и жизнь.
Замкнулся круг. Над деревьями серпом выгнулась ослепительная макушка солнца.
Вырвался яркий луч, расчертил бледно-голубое небо розоватыми перьями, полосой золота взрезал поредевший туман и разлился по мучнистым клубам. Жизнь гремела на все лады, неистовым вихрем приветствуя Новое лето. На вершине холма, на стыке Лесной и Степной рек, на стыке двух мощных потоков тепла, в коротком безвременье между летом ушедшим и летом грядущим бушевала настоящая буря.
– Пора! – шепнул Стел.
И заклятие осыпалось брызгами света. Он набрал полную грудь воздуха, сладкого пряной хвоей и сырой землей, и выкрикнул:
– Круг замкнулся! Да здравствует Новое лето!
Рыцари вскинули над головами мечи в ритуальном приветствии. Всеобщий шепот: «Круг замкнулся», – перешел в вопль: заголосили женщины, похватали на руки перепуганных детей. Мужики, потрясая лохматыми гривами, шагнули было вперед, но старейшина ударил посохом и басовито протянул:
– Тихо! – казалось, от звука его голоса смолкли даже птицы. И только ветер скрипел застарелыми суставами ветвей. – Кто вы и откуда явились? – обратился он к чужакам.
– Рыцари Сарима, – звонко ответил Стел. – Мы пришли с миром. И Лес благословил нас и позволил появиться на вашем празднике.
– Лес благословил? – прохрипела ведунья и шагнула вперед, тяжело опираясь на корявый посох.
Солнце лилось сквозь ветви, усыпанные крохотными листочками, и оттого узорные тени скользили по напряженным лицам сельчан. Пятна света выхватывали застывшие улыбки, хмурые брови, тревожный блеск глаз. Холодный воздух мешался со струями утреннего ветра и до боли лизал ощетинившуюся кожу. Стел внутренне хохотал, потому что верил – то свет Сарима озаряет их лица. И они верили, верили, что рыцари – чудо, ниспосланное Лесом.
– Свет Сарима разгонит сумрак вековых крон! – звонко выкрикнул Стел, и кроны шелестом окутали согласное эхо. – Так было предсказано – и так будет. И нам с вами суждено быть тому свидетелями!
Восторг и детская радость пронеслись среди местных, но тот самый мальчишка, который будто бы видел сквозь заклятие, заносчиво задрал подбородок и тряхнул темными волосами, туго стянутыми на затылке:
– Нам светит солнце и светят звезды! Нам не нужно другого света!
– От рождения до смерти солнце сопровождает каждое возлюбленное дитя Сарима, – согласно кивнул Стел, все больше увлекаемый потоком слов и гулким шумом крови. – Он согревает даже тех, кто не верует, – да, вы пройдете свой путь и без его участия, но после смерти не сможете слиться с его сияющей сутью, а останетесь в Вечных сумерках прозябать в плену несбывшихся желаний.
– После смерти мы рождаемся вновь, повторяя путь ночного солнца, – мягко ответила ведунья. – Так было и так будет всегда, пока замкнут круг и пока бьется сердце Теплого мира.
Стел знал, что они верят в перерождения, и был готов ответить.
– А если нет? – понизил он голос, чтобы каждый прислушался к собственным потаенным страхам. – А если с последним выдохом исчезнет свет и останется лишь серая мгла и тщетность неверно прожитой жизни?
Пару мгновений над поляной вздыхала лесная тишина, а потом темнохвостый паренек задорно расхохотался.
– Бывал я и в степях, и в ваших городах, и скажу я тебе: не забывайся, не со своими говоришь – в отличие от вас, мы еще не разучились слышать и жить в согласии с миром. Мы не боимся умирать!
И жители деревни Приют, все еще единой цепью держась друг за друга, дружно загудели.
Дружно, но все же с сомнением.
– Сарим любит даже тех, кто отказывается от него. – Стел попытался расшатать это сомнение. – Мы пришли сюда его волей, чтобы построить для вас храм, чтобы каждый из вас смог попробовать выдохнуть мирские тревоги и горести, вдохнуть свет и услышать внутри тихий голос истины. А дальше уже самому решать, что же услышал.
– Лес – наш храм, наш бог и наш отец, – твердо заявила ведунья и глянула на старейшину.
В этом коротком и бесконечном взгляде промелькнуло столько близости и прожитых бок о бок лет, что Стел будто прозрел и увидел их одинаковые круглые лица, землистые глаза и пуховую седину. Всю жизнь брат и сестра хранили Приют и теперь не дадут его в обиду.
– Мы не обязаны будем молиться в этом храме? – пробасил старейшина.
Пошел торг. Это уже хорошо.
– Когда вы побольше узнаете о нас и о Сариме, вы решите сами, – Стел с трудом удержался, чтобы не покоситься на Рокота.
– Да слышали мы о вашем Сариме… – махнул рукой парнишка.
– И вы уйдете, когда закончите? – продолжил наступление старейшина.
– Останутся настоятель храма и его помощники, – осторожно ответил Стел.
Старейшина усмехнулся в седую бороду:
– А если мы откажемся?
– Мы все равно построим храм, – громко и четко произнес Рокот за спиной Стела.
По ножнам зашелестели мечи, из сумрака деревьев выступили рыцари и окружили поляну еще одним кольцом.
Стел закрыл глаза. Все пропало.
Одно неверное слово, и начнется резня.
Но разве нужны Сариму верные такой ценой?!
– Если ваш бог требует нашей крови… – гордо вскинул голову старейшина.
Но тут чернявый паренек скользнул к нему и что-то быстро шепнул на ухо. Вместо ответа старик долго смотрел в его глаза, потом глянул на ведунью и на всех сельчан.
– Если ваш бог требует нашей крови, он ее не получит, – очевидно, он изменил свое решение. – Мы согласимся, если вы принесете клятву ни словом, ни делом, ни волшбой не причинять никому из нас вреда.
Рокот подтолкнул Стела в спину и объявил:
– Он поклянется за всех.
Стел с трудом сглотнул и вновь ощутил себя обнаженным перед стаей голодных волков. За нарушение клятвы лесные жители мстят кровью. Это он помнил четко. Для них жизнь священна – любая жизнь. И они убивают только на охоте, для самозащиты и клятвопреступников.
Стел шагнул вперед и кивнул. Ведунья проворно сжала его запястье, полоснула по ладоням ножом – сначала по своей, потом по его – и крепко взяла за руку, смешивая кровь и выжимая на землю несколько темных капель.
– Клянись! – с придыханием прошептала она.
– Клянусь, ни словом, ни делом, ни волшбой не причинять вам вреда.
– Лес принял твою клятву! – громко произнесла ведунья.
И Стел услышал подземный рокот тепла. Темноволосый паренек по-прежнему криво усмехался.
Позади стоял Рокот, просто стоял, не прикрывал
