– Явилась, красавица! – ухмыльнулся один, тощий и прыщавый.
Второй, пониже и покурносей, кивнул:
– Мы уж заждались, – кажется, это был Кори, оруженосец Рокота.
– Так это, поди, не мед у повара таскать! – глухо огрызнулась Рани.
Стел сжал кулаки, но заставил себя не шевелиться.
– Будешь рычать – раскрашу второй глаз, поняла? – весомым басом заявил третий, с жидким пушком на широком подбородке.
Вот же сопляки-недоростки! И почему она не рассказала? Как можно быть такой упрямой? Как?
– Ну, ты же у нас бывалая воровка, – расплылся в сладкой улыбке курносый Кори. – Даже сердечко бедного Ларта украла!
– Заткнись! – выплюнула Рани и сжалась, будто в ожидании удара.
– Ты, кажется, забыла свое место, шлюха? – вскинул брови прыщавый. – Не будешь ласковой и послушной – мы скажем Рокоту, что ты приставала к нам.
– И в этот раз одним черным багульником ты не отделаешься, – подтвердил «жидкая бородка».
– Принесла? – оборвал издевательства Кори.
Рани молча достала что-то из рукава и презрительно бросила в траву, под ноги оруженосцам.
– И как ты докажешь, что и вправду стащила это из фургона служителей? – парень с тяжелым подбородком смачно сплюнул и пнул носком сапога странную серебристую палочку.
Прыщавый нагнулся, поднял вещицу и повертел перед носом, чуть ли не цепляя изящным раструбом прыщи.
– Похоже на то, – пожевал он губу.
Тонкая вязь рун светилась в сумерках бледно-голубой спиралью.
Прежде чем мысли успели оформиться в слова, заклятие потянулось к соплякам упругой волной панического ужаса. Черпнув громадную охапку тепла из дуба, Стел буквально затопил потайную полянку страхом: настоящим и выдуманным в глубоком детстве, страхом пережитым и несбывшимся – всем страхом, который он только отыскал в своей душе и в душах этих недомерков.
Затряслись разинутые рты, округлились и без того выпученные глаза – и с потоками ругани и проклятий оруженосцы выкинули вещицу, будто она жгла ладони, и бросились прочь, напролом, сквозь колючие заросли терновника.
Рани удивленно оглянулась, встретилась глазами со Стелом, презрительно сощурилась и промолчала.
Да что ты будешь с ней делать!
– Почему ты мне не сказала? – Стел продрался через кусты и подошел к застывшей скорбной фигурке, даже не взглянув на магическую игрушку служителей – подождет.
Рани смотрела мимо – ни один мускул не дрогнул на бесстрастном лице.
– Почему ты молчала и молчишь?! – заорал Стел.
Звук собственного крика отрезвил: прежде Стел никогда не кричал.
– Поговори со мной, пожалуйста, – Стел попытался взять ее за руку.
Но Рани сомкнула кисти в замок и прошептала под нос:
– О чем мне с тобой поговорить?
– Как давно это началось?
– Кори узнал меня еще в Пограничном, – она обхватила себя руками и отвернулась. – Мы виделись, когда Ларт еще… Он нас и сдал, теперь я уверена. Чтобы самому занять место Ларта.
– И потому ты хотела тогда уйти? – Стел зажмурился, проклиная свою слепоту.
Рани коротко кивнула, так и не глядя на него.
– Но они не лезли, пока Рокот не разорался на весь лагерь.
И уже больше месяца они помыкают ей как хотят, угрожая Рокотом! А она молчит!
Стел осторожно сжал ее плечи и развернул к себе лицом.
– Я взял тебя в этот проклятый поход. Я не уберег твой секрет. И я должен тебя защищать!
Она подняла на него безжизненные глаза и вдруг со злостью выпалила:
– Ты не будешь меня защищать. Хватит соплей. Если ты не помнишь – я сама пошла в поход. Волоком меня никто не тащил. Я сама посмела мечтать, посмела хотеть жить. Снова жить. Снова хотеть. Хватит цепляться за меня – у тебя своих бед по горло. Вот и разберись с ними. Одна эта ерунда в траве чего стоит!
– Действительно, хватит, – с ледяной ясностью внезапно осознал Стел. – Давай уйдем из отряда. Сейчас. Ни тебе, ни мне больше нечего здесь делать. И мне не важно, тащил я тебя волоком или нет, но сейчас тебе нельзя оставаться среди рыцарей.
«Чистые плащи, чистые руки, чистые помыслы», – девиз рыцарей Сарима тошнотворно горчил.
– Оставь меня, – прошептала Рани. – Просто оставь. Это все, что ты можешь сделать.
Она пошла прочь.
– Ты куда? – он ухватил ее запястье.
Рани обернулась, глянула на его руку, потом в глаза и ухмыльнулась:
– Да не бойся, не топиться. В палатку пойду.
С силой вывернув руку, она скрылась за зарослями терновника.
Стел долго смотрел ей вслед, пока ветви не перестали раскачиваться. Собственные слова звенели в ушах, и он не мог поверить, что сказал это.
«Давай уйдем из отряда. Сейчас».
Он отыскал в траве игрушку служителей. Тонкий слой серебристого инея мгновенно покрыл ладони, холодом стянуло кожу, в груди тревожно заныло.
Чистые плащи, чистые руки, чистые помыслы.
Зажав раструб в кулак, Стел двинулся вниз, к реке. Рани права – пришло время разобраться в себе. И прежде всего понять, на чьей же он стороне.
Искрились снежинки в лапках изумрудного мха, яркого до рези в глазах. Стебельки кустились лохматой подушкой по камню, и на каждой ворсинке подрагивало кружево льдинок. Замысловатые кристаллы таяли от вечернего солнца, обнажая уродливую сеть проплешин – сеть омертвелых листьев. Будто кислотой выжгли белесые пятна на гениальном холсте. Только вот холст не нарисованный – живой. Да и попортила его не кислота, а безобидная на вид трубочка с воронкой внизу и спиралью голубоватых рун вдоль бока.
Стел коснулся указательным пальцем иглы – сквозь кожу прыснуло тепло, ошпарило вены, закололо гортань, губы, веки. Голубыми звездами засияли на серебре заклятия. Рассыпалась пригоршня снежинок по мху, а на острие вспыхнуло белое пламя.
Рука невольно отдернулась – и все прекратилось: неторопливо погасла руническая вязь, выцвел узор проплешин. Стел задумчиво растер по ладоням иней.
Хорошо, что пока лишь иней – не кровь.
Но что на самом деле означает эта игрушка? Как она работает? Какой в ней смысл?
Любой маг вытягивает из мира тепло – то же самое делает раструб, только в сотню раз сильнее. Без прикосновения мага он не работает. Вмещает тепла не больше, чем простой амулет из серебра. Но его скрыли от каменских магов, из-за него чуть не погиб Стел у степной реки и чуть не сгорел Приют. Теперь головоломка сложилась, все щелкнуло и встало на свои места: выходит, поход собрали ради этой штуковины, которая высасывает тепло.
Струйки холодного пота протянулись по спине.
Выходит, это изобрел Мерг, одобрил Слассен, верховный служитель Сарима, и даже… Ерих.
Истинная вера разгонит сумрак вековых крон.
Не может быть, что откровения Сарима – выдумка. Нет.
Стел проглотил сухой комок и прошептал одними губами:
– Мы пришли строить храмы. Мы пришли строить храмы! – Он повторял это снова и снова, чтобы поверить самому.
Какими бы ни были настоящие цели похода – захват земель, подчинение народа, источник древесины, пушнины или тепла, – они пришли строить храмы.
Они пришли нести свет и спасение.
Нет! Служители Сарима не могли допустить в храмы магию. Как бы Стел
