– Можно перерезать всю команду, – заметил я Финану. – У нас для этого достаточно людей.
– Мы же согласились явиться с миром! – запротестовал отец Виллибальд, вытирая губы рукавом.
Итак, мы явились с миром.
Я приказал «Кенелму» и «Дракону-мореплавателю» остаться у топкого берега, а «Сеолфервулфа» мы вывели на покатую илистую отмель между двумя датскими судами.
Нос «Сеолфервулфа» издал шипящий звук, когда судно замедлило ход и остановилось. Теперь оно прочно сидело на земле, но начинался прилив, поэтому некоторое время судно будет в безопасности.
Я спрыгнул с носа корабля, с плеском уйдя в глубокий мокрый ил, и побрел к твердой земле, где ожидали наши враги.
– Мой господин Утред, – приветствовал меня вожак датчан.
Он ухмыльнулся и широко раскинул руки. То был коренастый золотоволосый человек с квадратной челюстью. Борода заплетена в пять толстых кос, украшенных серебряными пряжками, предплечья блестели от золотых и серебряных браслетов, пояс, с которого свисал меч с широким лезвием, тоже украшало золото. Датчанин выглядел удачливым воином – и был им; и что-то в его открытом лице заставляло его казаться достойным доверия… А вот доверия как раз он и не был достоин.
– Я так счастлив видеть тебя, – сказал он, все еще улыбаясь. – Мой старый дорогой друг!
– Ярл Хэстен, – отозвался я, именуя его титулом, которым он любил называться, хотя, с моей точки зрения, Хэстен был всего лишь пиратом.
Мы были знакомы много лет. Однажды я спас ему жизнь, как оказалось – зря. С того самого дня я то и дело пытался его убить, но он всегда ухитрялся ускользнуть. Пять лет назад Хэстен сбежал от меня, и с тех пор доходили слухи, что он совершает набеги вглубь Франкии. Он накопил там серебра, обрюхатил свою жену еще одним сыном и набрал сподвижников. А теперь привел восемь кораблей в Уэссекс.
– Я надеялся, что Альфред пошлет именно тебя, – сказал Хэстен, протягивая руку.
– Если бы Альфред не приказал мне явиться с миром, – ответил я, принимая его руку, – я бы уже снес тебе голову с плеч.
– Ты много лаешь. – Хэстен забавлялся. – Но чем сильнее шавка лает, господин, тем слабее она кусает.
Пришлось спустить ему это. Я прибыл сюда не для того, чтобы сражаться, а выполняя приказ Альфреда: король повелел мне доставить к Хэстену миссионеров. Мои люди помогли сойти на берег Виллибальду и его товарищу, и эти двое подошли и встали рядом со мной, нервно улыбаясь.
Оба священника говорили по-датски, поэтому выбрали именно их. А еще я привез Хэстену послание и драгоценные дары, но тот притворился равнодушным и настаивал на том, чтобы я проводил его в лагерь, прежде чем возьмет подарки Альфреда.
Скэпедж не был главным укреплением Хэстена; основное находилось на некотором расстоянии отсюда к востоку. Именно там на берег вытащили восемь его кораблей, их защищала только что возведенная крепость. Хэстен не хотел приглашать меня в ту твердыню, поэтому настоял, чтобы посланники Альфреда встретились с ним среди пустошей Скэпеджа, который даже летом представлял собой скопище луж, болотной травы и темных топей.
Хэстен появился здесь два дня назад и соорудил грубое укрепление, окружив клочок земли повыше стеной из перепутанных кустов. Внутри возвел два шатра из парусов.
– Перекусим, господин, – царственно пригласил он, указав на сооруженный из ко́злов стол и дюжину табуретов вокруг него.
Меня сопровождали Финан, еще два воина и оба священника. Впрочем, Хэстен настаивал на том, что священники не будут сидеть за столом.
– Я не доверяю христианским колдунам, – объяснил он, – поэтому они посидят на земле.
Еда состояла из вареной рыбы и твердого, как камень, хлеба, поданных полуголыми рабынями не старше четырнадцати-пятнадцати лет; все они были саксонками.
Хэстен унижал девушек, провоцируя меня, и наблюдал за моей реакцией.
– Они из Уэссекса? – уточнил я.
– Конечно нет, – ответил он, притворяясь, будто мой вопрос его оскорбил. – Я захватил их в Восточной Англии. Хочешь одну из них, господин? Вот у этой, маленькой, груди твердые, как яблоки!
Я спросил у девушки, чьи груди были словно яблоки, где ее взяли в плен, но она только молча покачала головой, слишком испуганная, чтобы ответить. Затем налила мне эля, подслащенного ягодами.
– Откуда ты? – снова спросил я ее.
Хэстен посмотрел на девушку, задержав взгляд на ее груди.
– Ответь господину, – велел он по-английски.
– Не знаю, господин, – отозвалась девушка.
– Из Уэссекса? – требовательно спросил я. – Из Восточной Англии? Откуда?
– Из деревни, господин. – Это все, что она знала.
Я махнул рукой, отсылая ее прочь.
– Твоя жена здорова? – поинтересовался Хэстен, наблюдая, как девушка уходит.
– Здорова.
– Я рад, – довольно убедительно ответил он.
Потом его проницательные глаза зажглись весельем.
– Итак, твой хозяин передал мне послание? – Капая себе на бороду, Хэстен отправил ложкой в рот рыбный бульон.
– Ты должен покинуть Уэссекс, – сказал я.
– Я должен покинуть Уэссекс!
Хэстен притворился потрясенным. Он махнул в сторону пустынных болот:
– Господин, как человек может захотеть оставить все это?
– Ты должен покинуть Уэссекс, – упрямо повторил я. – Дать согласие не вторгаться в Мерсию, послать моему королю двух заложников и принять его миссионеров.
– Миссионеров!
Хэстен ткнул в меня вырезанной из рога ложкой:
– А вот этого ты не можешь одобрить, господин Утред! Ты, по крайней мере, поклоняешься истинным богам.
Он повернулся на табурете и уставился на двух священников:
– Может, я их убью.
– Сделай это, – бросил я, – и я высосу глаза из твоих глазниц.
Он услышал в моем голосе яд, и это его удивило. В его взгляде мелькнуло отвращение, но голос остался спокойным.
– Ты стал христианином?
– Отец Виллибальд – мой друг, – пояснил я.
– Так бы сразу и сказал, – пожурил меня Хэстен. – Тогда бы я не отпустил такую шутку. Конечно, они будут жить. Пусть даже проповедуют, все равно ничего не добьются. Итак, Альфред велит мне увести корабли.
– Увести их далеко отсюда.
– Но куда? – с притворной наивностью спросил Хэстен.
– Может, во Франкию?
– Франки заплатили мне за то, чтобы я оставил их в покое. Они даже построили нам корабли, чтобы мы поскорее отплыли! Альфред построит нам корабли?
– Ты должен покинуть Уэссекс, – упрямо твердил я. – Ты должен оставить Мерсию в покое, ты должен принять миссионеров и должен дать Альфреду заложников.
– А! – воскликнул Хэстен. – Заложников.
Несколько биений сердца он пристально смотрел на меня, потом, казалось, забыл про заложников и махнул в сторону моря:
– И куда же нам отправиться?
– Альфред молится, чтобы ты оставил Уэссекс, а куда ты отправишься – твоя забота. Но постарайся отправиться куда-нибудь подальше, туда, где тебя не достанет мой меч.
Хэстен засмеялся:
– Твой меч, господин, ржавеет в ножнах.
Он ткнул большим пальцем через плечо.
– Уэссекс горит, – с наслаждением продолжил
