Я услышал, как нос «Сеолфервулфа» стукнулся о лежавшую на берегу лодку, и скомандовал:
– Вперед!
Мы двинулись – воины, уверенные и дисциплинированные. Мы могли бы напасть так, как сделали это при Феарнхэмме, но я хотел, чтобы страх проделал над людьми Скирнира свою гибельную работу, поэтому мы шли медленно, сомкнув щиты переднего ряда, в то время как задний ряд бил клинками по щитам в такт нашим шагам.
– Убить отребье! – прокричал я, и мои люди подхватили клич:
– Убить отребье, убить отребье!
Мы шли шаг за шагом, неспешно и неумолимо, и клинки между нашими щитами сулили смерть.
Наш первый ряд состоял сначала всего из шести человек, но, когда дорога расширилась, Ролло привел своих людей на правый фланг. Большинство воинов переднего ряда держали копья, а я – Вздох Змея. Этот меч не был лучшим оружием для работы в тесноте «стены щитов», но я решил, что люди Скирнира не смогут выстоять долго, потому что не привыкли к подобным стычкам. Их воинское умение заключалось во внезапном нападении на едва защищенное судно, в диком убийстве испуганных людей, а сейчас они встретились с мечниками и копейщиками, а позади них находился Финан.
И он атаковал.
Мой первый помощник оставил всего двух мальчиков на «Сеолфервулфе». Прилив все еще наступал, поэтому течение удерживало «Сеолфервулфа» напротив второго из кораблей Скирнира, с черепом на носу. Финан повел своих людей через нос этого корабля и меж гребцовых скамей. Воины издавали пронзительные вопли, они жаждали убийства, и, может быть, на мгновение, всего на мгновение Скирнир верил, что они пришли к нему на помощь.
Но потом началась бойня.
И в тот же миг ударили мы.
– Пора! – закричал я, и «стена щитов» ринулась вперед, копья искали врагов, клинки вонзались в плоть, а я вогнал Вздох Змея под щитом Финана и повернул длинный клинок в мягком человеческом животе.
– Убейте их! – взревел я, и Финан эхом повторил мой крик.
Вздох Змея погрузился в плоть фриза.
Использовав длинные ясеневые копья, люди вытаскивали мечи и брали топоры у тех, кто стоял позади.
Команды Скирнира не побежали, потому что некуда было бежать. Их заперли в тесном пространстве, и моя атака оттеснила их назад, к носу темных кораблей, в то время как нападение Финана погнало остатки вражеской команды к носовой площадке их судна.
Мы нажимали, не давая им места, чтобы сражаться, и делали свою кровавую работу в «стене щитов». Сердик справа от меня использовал свой топор как крюк, чтобы оттягивать вниз кромку щита того, кто оказывался перед ним. А как только щит опускался, я вонзал Вздох Змея в горло этого человека, а Сердик добивал его сокрушительным ударом топора в лицо, после чего тянулся, чтобы зацепить следующий щит.
Ролло вопил по-датски. Он уронил свой щит и держал топор двумя руками, распевая гимн Тору. Рорик, один из служивших мне датчан, стоял позади меня на коленях и копьем пропарывал ноги фризским пиратам, а когда те падали, их добивали.
То была бойня на береговом пятачке.
У нас имелись часы, дни, недели и месяцы, чтобы совершенствоваться в сражении такого рода. Не важно, как часто человек стоит в «стене щитов», он выживет, только если упражняется в бою, учится ему и практикуется в нем, а людям Скирнира никогда не требовался подобный навык. Они были людьми моря. Некоторые даже не имели щитов, потому что огромный круглый кусок дерева с железным умбоном – обременительная вещь в сражении на борту корабля, где днище качается под тобой, где спотыкаешься о скамьи гребцов. Фризы были нетренированными и плохо снаряженными, потому умирали.
Враги пришли в ужас. Они не видели наших лиц. Большинство из нас носили шлемы с нащечниками, поэтому враг видел людей из металла, с закрытыми металлом лицами. И наше железное оружие косило их, пока мы безжалостно продвигались вперед – облаченные в металл воины за сомкнутыми щитами. Тем серым утром клинки не знали усталости до тех пор, пока яркая кровь не разлилась по соленой от прилива реке.
Финану досталась более трудная работа, но он был прославленным воином, которому жестокое сражение доставляло радость. Финан вел своих людей по темному кораблю и вопил, убивая. Он пел песню меча, голосил, кормя свой клинок, а Ролло, по бедра в воде, наносил топором убийственные удары, преграждая врагу путь к спасению.
Фризы, перейдя от уверенности к выворачивающему кишки страху, бросали оружие. Они становились на колени, моля о пощаде, и я скомандовал своему заднему ряду повернуться и приготовиться встретить людей, которые отвели личное судно Скирнира вверх по течению, чтобы зайти нам в тыл.
Враги появились около дюны как раз тогда, когда бой был закончен. Некоторые из них благоразумно спрыгнули с дальнего борта корабля и побрели по болоту, находившемуся за ним, но большинство из отряда Скирнира погибли или попали в плен.
Одним из пленников оказался сам Скирнир. Его прижали к борту второго корабля; у его бороды замер наконечник копья. Сердик нажимал на оружие ровно настолько, чтобы здоровяк стоял неподвижно.
– Убить его, господин?
– Пока нет, – рассеянно бросил я.
Я наблюдал за вновь прибывшим врагом:
– Ролло! Держи их на расстоянии.
Воин Рагнара построил своих людей «стеной щитов». Он орал на нерешительных фризов, приглашая их прийти и отведать вкуса крови, которая уже была на его топоре, но те не двигались.
Поблизости кто-то завизжал. То был раненый фриз, лежащий у края песка; его ноги молотили по мелкой, окрашенной кровью воде. Рядом с ним на коленях стояла Скади и медленно вгоняла кинжал ему в глаз, пытаясь добраться до мозга.
– Прекрати! – потребовал я.
Человек стонал высоким, жалобным голосом, слизь из его проткнутого глаза текла по окровавленной щеке.
Скади повернулась, чтобы посмотреть на меня; на лице ее читалась дикая ярость, сродни жестокости загнанного в угол зверя.
– Я ненавижу их, – процедила она и воткнула кинжал снова, так что раненый завопил и не смог удержать содержимое своего кишечника.
– Ситрик! – прорычал я, воин шагнул к ним и с силой вогнал меч в горло фриза, чтобы положить конец его страданиям.
– Я хочу убить их всех! – прошипела Скади. Женщина дрожала. – А его, – показала она на Скирнира, – его в особенности!
– Она безумна, – пробормотал Финан.
Он спрыгнул на берег рядом со мной и опустил свой меч в воду, смывая с него кровь.
– Всеблагой Иисусе, – ворчал он. – Она безумна, как сука в течке.
Мои люди в ужасе уставились на Скади. Убить в битве – это одно, но враг – тоже воин и, побежденный, заслуживает уважения. Я часто убивал, и убийства могли продолжаться
