Я чувствовала чей-то тяжёлый взгляд. Но никого не видела.
Комната была полна серебристых теней. Вокруг стояла тишина, если не считать тихих скрипов и потрескиваний старого дома. Я вглядывалась в темноту. Ничего. Никого. Но кто-то всё-таки был. Я чувствовала, что не одна. Как глупо! Разумеется, я была одна. Но всё же… проверить не помешает. Нашарив на столике спички, я зажгла сальную свечу.
Пламя свечи выхватило из темноты неширокий круг, наполнив его медово-тёплым светом.
— Успокойся, Айви, — сказала я себе, наклонившись, чтобы задуть свечу. — Тут никого нет.
— Посмотри получше, девочка.
Я завопила. Подпрыгнула. Схватила свечу. Выставила её перед собой. Мерцающий огонёк чуть разогнал тьму. Потёртое кресло в углу тонуло в темноте. Но я слышала, как там кто-то шевелится. Или дышит с присвистом. Держа свечу в дрожащей руке, я перебралась в изножье кровати.
— Кто там? — прошептала я.
— Разве ты меня не узнаёшь?
Голубоватое сияние разлилось в тёмном углу, и я наконец увидела её. Герцогиню Тринити. Её тучное тело еле вмещалось в кресло. Лицо было безжизненного серого цвета. Ночная рубашка спереди залита кровью. Герцогиня была точь-в-точь такая, какой я её запомнила. Только мёртвая.
— Что вам нужно?!
— Правда, — мягко сказала она.
Я невольно поползла по кровати прочь от неё, пока не ударилась локтем о стену.
— Я знаю, почему вы явились мне, — прошептала я.
Привидение, казалось, позабавил мой испуг:
— И почему же?..
— Из-за ожерелья. Вы расстроились, что я его надела.
Герцогиня Тринити мрачно улыбнулась:
— Ты нарушила слово, дитя.
— Я только на секундочку примерила его, дорогуша. Хотела посмотреть, каково это. И ничего плохого не случилось.
И вновь мои слова вызвали у призрака приступ веселья:
— Ты уверена?
— Абсолютно уверена. И оказалось, что носить его вовсе не приятно — я даже сознание потеряла. Ни за что больше не надену. Как видите, вам совершенно ни к чему преследовать меня. Более того, я буду просто счастлива, если вы провалите восвояси.
Покойница закрыла глаза. Возможно, задремала.
— Со времени нашей последней встречи произошло очень многое, — медленно проговорила герцогиня. — Мне сильно не понравится, если ты будешь отвлекаться от своей миссии. Что бы ни случилось, Матильда должна получить камень на балу в день своего рождения. Ни минутой раньше. Ты ведь не подведёшь меня?
— Разумеется, нет. — Но кое с чем я не могла согласиться. — Однако я не возьму в толк, почему вы так хотите подарить камень ей. Матильда — препротивная девчонка.
Призрачная герцогиня тихонько замурлыкала:
— Леди Элизабет души в ней не чает. Все её надежды и грёзы о будущем её великолепного дома связаны с этой девочкой.
— Поверю вам на слово.
— Оттуда, где я сейчас, всё видно, знаешь ли, — игриво сказала герцогиня. — Никто не укроется от моего взгляда. Когда ты примеряла камень, ты посмотрела в него. Что ты увидела?
— Ничего, — быстро сказала я. — Совсем ничего.
Привидение покачало головой, и словно звёздный свет заискрился в серебристых локонах:
— Что ты видела, дитя? Говори правду!
Для покойницы она была уж слишком настырной.
— Ну, может быть, я видела девочку, — сказала я.
— Какую девочку?
Я пожала плечами:
— Не помню.
— Ложь, — прошипела герцогиня. — Девочка была некрасивая. Всеми брошенная. Одна-одинёшенька на белом свете. Узнаешь?
Я фыркнула (возможно, даже закатила глаза). Было совершенно ясно, куда клонит гостья с того света.
— Ну, возможно — только возможно! — она была немного похожа на меня.
— Камень может многое показать тебе, — нараспев произнёс призрак. — Но увиденное не принесёт тебе радости. Только боль. Не поддавайся искушению, дитя. Оставь камень в покое. Тебе же лучше будет.
— Знаете, дорогуша, вы меня с кем-то путаете. Меня трудно запугать, и к тому же, признаться честно, от вас отвратительно пахнет. А теперь, если вы не возражаете, я хотела бы ещё немного поспать.
Расстояние между нами вдруг стало стремительно сокращаться. Не знаю точно, я ли полетела к привидению или оно ко мне. Знаю только, что я взмыла в воздух. Моя ночная рубашка трепетала от ветра. Ноги тщетно пытались нащупать опору. Я не успела даже закричать. Раздалось жужжание. Громкое и настойчивое. Прямо у меня в ушах. Я подняла взгляд. Лицо герцогини заслонило весь мир. Всё её тело как будто мелко-мелко вибрировало, кожа испускала ослепительное голубое сияние.
— Помни о своём обещании, дитя, — прошипела покойница. — Не подведи меня!
И я упала. Словно мешок картошки. На кровать. В моей чердачной каморке воцарились темнота и лунный свет. Я нащупала на кровати свечу. Чиркнула спичкой. Держа свечу в дрожащей руке, тщательно осмотрела комнату. Призрак исчез. Я вскочила на ноги и стала ходить по комнате. В голове беспорядочно теснились тревожные мысли.
В конце концов я обессилела и легла. Укрылась одеялом.
Но свечу я так и не погасила.
Побоялась.
Блинчики. Блинчики и сладкий чай. Возможно, омлет. Сырая картофелина — или даже три. Вот что мне нужно! Хороший, сытный завтрак. Я поправила складки своего муслинового платья (в зашитом кармане которого лежал алмаз) и оглядела себя в зеркале. Я вовсе не выглядела усталой. Моя кожа сияла. За окном разгорался новый день, и жуткая ночь, казалось, осталась в миллионах миль позади. Дурной сон это был, не иначе. Убитые герцогини не восстают из мёртвых. Разве что в книгах. Но не в жизни.
Не в моей жизни.
А потом я услышала. Какой-то шум доносился из комнаты напротив. Словно хлопали крылья. Словно что-то двигалось. Тишина. Слова хлопанье крыльев. Жирное привидение вернулось! Кровь застыла у меня в жилах.
Проявив поистине геройскую отвагу, я вышла из комнаты и пересекла узкий коридор. В комнате напротив хранились костюмы и задники для пьес леди Амелии. Она была битком набита ящиками, коробками, сундуками, копьями, щитами и мечами.
Я вошла и посмотрела наверх — две ласточки изящно скользнули по воздуху между стропил. Мягкий утренний
