И вновь по лицу Берии пробежала тень, пока он писал на уже втором листе бумаги. Закончив, поднял на меня глаза.
– Но в ваше время обстановка стабилизировалась?
– Не может же падение продолжаться вечно. Ельцин – гори он в аду – в канун двухтысячного года добровольно ушёл в отставку, а исполняющим обязанности Президента России стал бывший чекист Владимир Путин. Из две тысячи семнадцатого я провалился в это время, и Владимир Владимирович так и оставался у руля страны. Недостатков у него тоже немало, но по сравнению с Горбачёвым и Ельциным совершенно другой коленкор. Во всяком случае, лично я достойной альтернативы не видел. Да и россияне в большинстве своём тоже, поскольку на каждых выборах он побеждал с огромным преимуществом.
– У вас были свободные выборы? – поднял голову Берия.
– Ну а как же вы хотели при многопартийной системе! Это в СССР кого партия выдвигала генсеком, тот и становился руководителем страны. А после тысяча девятьсот девяносто первого года компартия вообще чуть ли не в подполье ушла. Смутное было время при Борьке… Но его сменщик сумел приостановить развал государства, заставив западных «друзей» уважать Россию. Неудивительно, что капиталисты возненавидели Путина, им-то выгодно было видеть мир однополярным, а нашу страну на коленях.
– А что Грузия, там что творилось?
– Отделилась, как и остальные союзные республики. Возглавил Грузию ушедший с поста министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе, тот ещё либерал недорезанный, который тут же принялся поливать грязью социалистический строй и дружить с Западом. К счастью, не все республики повернулись к нам задом, с Белоруссией, например, в нормальных отношениях, хотя там многое замешано на экономике. Так же и с Казахстаном. А вот Украина сразу же возвела Россию в число своих врагов. Впрочем, до поры до времени отношения были нейтральными, пока в две тысячи четырнадцатом после государственного переворота жители Крыма не проголосовали за то, чтобы полуостров отошёл к России. Да и на Донбассе затянулась гражданская война, украинские националисты считали, что Россия поддерживает непокорённый регион.
– А разве Крым не является частью РСФСР?
– Пока да, но Хрущёв за время своего правления успел подарить полуостров Украинской ССР, и после развала Советского Союза Крым остался за Украиной.
– Какой же идиот этот Хрущёв, хорошо, что мы вовремя пустили его в расход.
– Уже?
– Он на посту Первого секретаря ЦК КП(б) Украины развил слишком уж бурную деятельность по выявлению врагов народа. Когда разобрались, то выяснили, что тысячи невинных людей оказались расстреляны или гниют в лагерях. А за ошибки нужно нести ответственность. Да и ваши показания вызвали у товарища Сталина определённый резонанс, так что с этим подлецом мы не церемонились.
– Круто вы с ним… Но я почему-то не слишком расстроен. Значит, история нашей страны уже точно не пойдёт по тому пути, который был в моей реальности.
– Жаль, что времени в обрез. Хотелось бы с вами пообщаться подольше, но пора собираться в Кремль. Надеюсь, нам ещё выпадет случай поговорить более детально… Кстати, а что вы там, у партизан, за анекдоты рассказывали?
– Донесли всё-таки? – криво усмехнулся я.
– Не донесли, а доложили. Так что за анекдоты, может, и мне тоже расскажете?
Пришлось оба анекдота о партизанах пересказывать наркому. Второй раз за эти полчаса я услышал каркающий смех Берии, который смеялся явно от души.
– И кто же сочиняет такие анекдоты? – справившись с приступом веселья, спросил Лаврентий Павлович.
– Народное творчество будущего, – пожал я плечами.
– А про меня или товарища Сталина? – вкрадчиво поинтересовался он. – Про нас ведь тоже наверняка сочиняли?
– Ну, один помню… Только не знаю, стоит ли его рассказывать.
– А вы попробуйте. В этих стенах можете говорить всё, что угодно, это останется между нами.
– Ну ладно, слушайте. Звонит возмущённый Сталин наркому: «Алё, Лаврентий, что за дела творятся? У меня только что с прикроватной тумбочки в спальне украли мою любимую трубку!» Берия отвечает: «Сейчас разберёмся, Иосиф Виссарионович». Через несколько минут опять звонок: «Лаврентий Палыч, я погорячился, трубка просто за тумбочку упала…» Берия: «Не может быть! У меня четверо похитителей уже задержано. Все признались, трое уже расстреляны».
Берия хмыкнул, покачав головой, но ничего не сказал. Он открыл ящик стола и, вытащив из него серебряный образок, протянул мне. Это был мой Георгий Победоносец! Пять лет я его не видел, и вот он снова со мной, всё на том же шнурке.
– Не стоит благодарности, – наблюдая, как я надеваю образок на шею, сказал явно довольный Берия. – Я и сам удивлён, как эта вещь сохранилась за столько лет. Теперь она вернулась к законному владельцу… Что ж, нам пора прощаться, дела, товарищ Сорокин, ждать не будут. И никому о том, что вы попали к нам из будущего. Этого не знает даже сопровождающий вас майор Виноградов, на объекте также смотрите не проговоритесь. Всё, можете быть свободны.
Он поднялся, вышел из-за стола и протянул мне руку. С кем только я не обменивался рукопожатием в этой реальности, настал черед и могущественного наркома, наводившего, если верить рассказам, ужас на всю страну похлеще Сталина. Не знаю, лично мне Берия по сравнению с предыдущим наркомом пока ничего плохого не сделал. А дальше поглядим.
В приёмной меня поджидал Виноградов, даже на стуле сидевший с военной выправкой. Вместе с ним мы направились вниз, во внутренний двор здания НКВД, где сели всё в тот же неприметный ГАЗ М-1.
– Теперь на объект, – скомандовал Виноградов.
Поехали по будущему Ленинскому проспекту, по нему же мы ехали из Внуково в центр столицы, теперь же катили обратно. Впрочем, аэропорт мы миновали, двигаясь дальше по дороге, которой годы спустя суждено превратиться в Киевское шоссе. Строить его уже начали, и, несмотря на войну, работы продолжались, но дальше нам пришлось ехать по гравийке. Пока ехали, набежали тучки. По крыше машины застучали капли дождя, и водитель поднял стекло со своей стороны.
– Долго ехать-то? – спросил я сидевшего впереди майора.
– Через пару километров поворот на совхоз «Птичное», а там ещё три километра по охраняемой дороге.
Не знаю уж, насколько дорога, на которую мы свернули не доезжая до «Птичного», была охраняемой, но асфальт на этом участке был уложен ровнёхонько, и наша эмка весело гнала, разбрызгивая лужи, по серой ленте. Асфальтовая дорога среди елей упёрлась в шлагбаум с будкой охраны и двумя рядами колючей проволоки. Объект по размерам, похоже, был довольно приличным, так как эти самые ряды уходили вдаль, насколько хватало глаз.
Виноградов предъявил документы, старшина с АК на плече (ого, уже внедрили) открыл ворота, и машина въехала на территорию секретной базы. Здесь тоже, к
