Иница обошла Гланиса и обняла изумленного оружейника. Затем посмотрела ему в глаза и даже выдавила слабую улыбку.
– Либо мы улетим с этой станции все вместе, либо не улетим вообще.
– Ты правда веришь, что твой план удастся?
– Кто ж его знает, – ее улыбка стала шире, и она поняла по взгляду оружейника, что его панцирь из гнева и упрямства дал трещину. – Если смогу, вытащу нас отсюда.
Муза подняла руку.
– Подобная сцена есть в восьмой песни Кватарских Святых, – сообщила она. – Когда прорицательница Камандра и ее…
– Закрой рот, – рявкнул Кранит.
– Не обижай ее, – попросила Иница и кивнула Гланису. – Когда выйдем наружу, приставишь мне бластер к виску. Справишься, капитан?
– Ты уверена, что…
– У самой у меня вряд ли получится убедительно, правда?
Гланис неохотно кивнул. Ему претила сама мысль об этом, и она знала, что требует немало. К тому же она вовсе не была уверена, что он не попытается в последний момент ее остановить. Но придется ему довериться – как доверялась она всегда с тех пор, как они познакомились. Тогда ей только-только минуло семнадцать.
– Храбрую девчонку ты себе склеил, – сказал ему Кранит. – Не знаю даже, заслуживаешь ты ее или нет.
– Закрой рот, – велела Муза.
– За дело, – скомандовала Иница и полезла вниз.
22
У подножия лестницы Иница остановилась, дожидаясь, пока спустится Гланис. И хотела было двинуться дальше – в грузовой отсек, к внешней переборке, – но он взял ее за плечи и развернул к себе.
– Погоди.
– Я знаю, что это безумие, – сказала она, глядя ему в глаза. – План рискованный, безрассудный и не слишком продуманный. Да что там – вообще не продуманный. Ну, или самую малость.
– Что ты намерена ему сказать? Отпусти меня, дорогой дядюшка? – боль в его глазах не слишком благотворно действовала на ту тончайшую завесу решимости, под которой она прятала свой страх. А страх был – и более сильный, чем при вылете с Кориантума, потому что тогда она еще понятия не имела, что на самом деле ожидает ее на Тиаманде.
– Мы оказались слишком самонадеянны, – сказала она. – Думали, что пересидим какое-то время, а потом, когда все уляжется, отыщем путь на Ной. Думали, что сможем спрятаться, а там про нас и думать забудут. Но все это были наши фантазии. И ты это понимаешь не хуже меня.
– Мне очень жаль, – он выглядел грустным и раздраженным. – С копателями на Нурденмарке я бы легко справился, но Кранит смешал нам все карты. Если бы не он, мы, может, находились бы сейчас не в самом безопасном месте – но уж точно не здесь.
– Если бы не он, ты был бы мертв, а я бы уже подлетала к Тиаманде.
– Он нам не друг, – отрезал Гланис, – даже если по случайности мы оказались на одной стороне. Он жаждет раздобыть координаты Ноя и, вполне возможно, не расстался с надеждой продать тебя на Вирикаан. А если повезет, надеется осуществить и то, и другое.
– Ты думаешь, я этого не понимаю? – она приблизила губы вплотную к его уху – на случай, если микрофоны включены и ее слова слышат в кабине пилотов. – Просто доверься мне.
Он долго всматривался в нее, словно пытался увидеть насквозь, – он и прежде иногда так делал. Но прежде речь никогда не шла о жизни и смерти. Как бы Гланис ни храбрился, она чувствовала, что он боится, – и боится не за собственную жизнь.
– Я прекрасно помню, что обещал, – наконец промолвил он, – и не отказываюсь от своих слов. Я сделаю все, чтобы тебя защитить.
Она улыбнулась.
– Может, мне не столько нужна защита, сколько поддержка.
– Не надо так. Я понимаю, что тебе не нужен парень с бластером, который будет за тебя драться, – собственная беспомощность его бесила, и она хорошо понимала его чувства. Он мягко коснулся ладонью ее живота, который на таком малом сроке еще не выдавался из-под одежды. – Но возможно, ей нужен такой человек. Не только умная мама, но еще и папа для… мужских дел.
С тех пор, как ведьмы ставили над ней свои загадочные эксперименты, она знала, что носит девочку. Об этом ей сказала Сетембра, и Инице ненавистен был тот факт, что пол своего ребенка она узнала именно от ведьмы. Но она была счастлива, что в ней потихоньку растет новая жизнь. Даже теперь, несмотря на всю тревожность и шаткость их положения, одна мысль о малышке наполняла ее радостью, а если думать об этом долго, сдавливало горло.
– Вот вырастет она, начнут вокруг нее увиваться парни как раз такого сорта, – тут-то папа и пригодится, – она старалась говорить шутливо, несмотря на все, что им предстояло. – И тогда ты обязательно придешь на помощь и спасешь ее, как и положено.
– Она наверняка вырастет такой же своенравной упрямицей, как ее мама. И если она удерет с одним из этих идиотов, мы даже не сможем на нее сердиться, потому что ты сделала ровно то же самое.
Она привстала на цыпочки и запечатлела на его губах долгий поцелуй. И на миг ей стало безразлично, что время уходит и они в такой хитроумной ловушке, какую и представить не могли. Если Хадрат попытается отдать Иницу ведьмам и избавиться от Гланиса, она убьет велеречивого дядюшку. Как угодно, хоть голыми руками. Она найдет способ – уж в этом-то она не сомневалась.
– Лучше бы я пошла к ним одна, – наконец сказала она. – Но без тебя никак не обойтись.
Он обхватил ее лицо ладонями и большими пальцами погладил по щекам.
– Если ты еще немного потренируешься, это будет звучать почти романтично.
– Да какой из тебя романтик.
– Ты бы в меня не влюбилась, будь я романтиком.
– Да уж, ты скорее парень с бластером.
Он снова поцеловал ее, затем кивнул на внешнюю переборку.
– Тебе нечего ему предложить. А у него сотня солдат.
– Хадрат тебя не знает. Он поверит, что ты меня скорее пристрелишь, чем отдашь ему.
– Это каким же дураком я должен быть.
– Сделай лицо поглупее, он и поведется, – она тихонько рассмеялась и порадовалась, что еще может смеяться. Снова поцеловав Гланиса, она поведала ему свой план.
23
– Сейчас мы откроем грузовой люк, – сказал Кранит в микрофон. – К вам выйдут девчонка и один из моих людей. Попробуете его тронуть – и ей конец. Вам ясно?
Глаза Хадрата скрывались в глубокой тени.
– Разумеется.
Кранит покосился в сторону – кто-то сел рядом с ним в кресло помощника пилота. Муза смотрела на него, накручивая на палец прядь рыжих волос. Непринужденность, с которой она играла локоном, раздражала его больше, чем сам этот человеческий жест. Она была не первым андроидом, которого он встречал, но другие так себя не вели.
