Она ничего не понимала, когда видела эти лица раньше, но теперь благодаря наставлениям Олив знала, кем они были и почему явились ей. Это были ее прародительницы, предшественницы в колдовском деле. Она стала преемницей. Она научилась слушать. Ей нужно было только смотреть и ждать.
Она опустилась на колени рядом с корзиной, не замечая, что за окном светает и дом начинает просыпаться. Ее тело и душу пронзала энергия. Она с радостью приветствовала давнюю боль, которая говорила о возвращении утраченной силы.
От возбуждения она забыла об одном из важных уроков Олив и Яго. Она забыла об опасности, которая грозила ведьме любого возраста. Она забыла запереть дверь.
Спустя какое-то время вереница лиц замедлила движение и слилась в одно колеблющееся изображение. Вероника наклонилась, чтобы рассмотреть, что это, и увидела ряды кроватей с белыми простынями и людей на них. Спящие люди? Нет, не спящие, больные! Это больничные койки, вся комната заставлена ими. Все это очень напоминало госпиталь Свитбрайар в разгар войны, но это был не Свитбрайар. Стены и потолок были другого цвета, кровати стояли очень плотно, и между ними едва хватало место, чтобы пройти.
На них лежали мужчины – одни в бинтах, другие с гипсовыми повязками, некоторые с закрытыми глазами, как будто ждали смерти, которая освободила бы их. И один…
Вероника наклонилась еще ниже. У него были черные волосы. Его лицо было наполовину закрыто повязкой. Он повернул голову в ее сторону, как будто что-то почувствовал. Она видела только один глаз, изящный прямой нос, острый подбородок…
Валери!
Вероника крепче сжала кристалл. Валери был тяжело ранен, но жив. Она не могла разобрать деталей, однако видела, как он поднял руку, как отбросил прядь волос со лба. Он был жив!
В тот миг, когда она это осознала, в дверь спальни постучали, и через секунду она открылась.
Вероника стояла на коленях, положив руки на магический кристалл, который светился ярко, будто горел. Огонь, должно быть, отражался на ее лице, сиял в зеркале. Она вздрогнула, когда поняла, что наступило утро.
– Леди Вероника! – позвал Ханичерч. – Кук хочет знать…
Конечно! Сегодня же день похорон лорда Давида.
Дверь открылась шире. Вероника поднялась на ноги. Корзина была от нее на расстоянии вытянутой руки. Даже если бы она успела дотянуться до нее, свет камня был бы виден через плетение. Дюжина способов спрятать его мгновенно пронеслась в голове Вероники, но ни один из них не был достаточно надежным.
Уна внезапно принялась неистово лаять и бросилась к двери. Ханичерч испуганно вскрикнул и отступил назад.
– Уна… – беспомощно произнес он, а она принялась трепать его брюки, лая и рыча так, словно перед ней был сам дьявол. Дворецкий прислонился к стене, размахивая пустым подносом, который держал в руках. – Уна, что с тобой? В чем дело?
Вероника вышла в коридор, крепко заперла за собой дверь и разыграла целое представление, схватив Уну за шиворот и отругав ее.
Как только дверь была закрыта и камень оказался вне пределов видимости Ханичерча, Уна замолчала, уселась рядом с Вероникой и принялась вилять хвостом, как воспитанная собака.
– Прошу прощения, – сказала Вероника. – Ума не приложу, что с ней случилось.
Дворецкий нахмурился:
– Терьеры непредсказуемы. Мне всегда были больше по душе спаниели.
– Да, я знаю, но она была подарком от Яго. Я не могу с ней расстаться.
Вероника погладила собаку, и та улеглась, добродушно глядя на Ханичерча.
Пульс Вероники отбивал сумасшедший ритм, но голос, как она с радостью отметила, ее не выдал.
– Столько шума… – небрежно заметила она. – Так что хотела узнать Кук?
* * *Вероника редко использовала свой титул и не планировала афишировать дружеские отношения с королевой, тем не менее сейчас это было необходимо. Она написала тайное послание Ее Величеству и вскоре получила ответ. Она съездила на один день в Лондон и была удостоена конфиденциальной беседы с Елизаветой, которая пообещала ей свою помощь. На выходе из Букингемского дворца Вероника встретила короля и присела перед ним в реверансе.
– А-а, – благодушно сказал он, – леди Вероника, не так ли? Помощница моей супруги во время войны. Я б-благодарю вас за особую помощь. Королева говорит, она была б-бесценной.
– Это большая честь для меня, Ваше Величество, – искренне ответила Вероника.
Король очаровательно улыбнулся и пошел дальше, ничего, похоже, не зная об истинной службе, которую она сослужила своей стране. Вероника поспешила вниз по лестнице к боковой двери и снова села в поезд, желая поскорее оказаться в Свитбрайаре.
Елизавета ее не подвела. Через два дня из дворца пришло сообщение, в котором были перечислены несколько госпиталей, в которых, согласно информации Военного министерства, лечились раненые американские солдаты, а также французские и британские подданные. Королева закончила послание словами «Удачной охоты».
Вероника, не теряя времени, упаковала небольшой чемоданчик, хотя и не знала, как долго ее может не быть. Если она сразу попадет в нужное место, то быстро вернется домой. Если же придется объехать их все, это могло занять достаточно времени.
Когда Ханичерч узнал о ее намерении отправиться во Францию, то так распереживался, что пришлось его успокаивать.
– Ханичерч, – твердо сказала Вероника, – в Европе сейчас мир. Война закончилась.
– Миледи, опасность еще есть, – возразил он. – Мины. Военнопленные. Неразорвавшиеся бомбы.
– Все это есть и у нас, в Англии, – ответила Вероника.
Дворецкий признал эту горькую правду, но протестовать не перестал:
– По крайней мере возьмите с собой кого-нибудь.
– Кого? Никого нет.
– У вас нет друзей в Лондоне? Может быть, во дворце?
– Со мной все будет хорошо, – заверила Вероника. – Мой французский язык значительно улучшился. Мне нужно, чтобы ты следил за домом, пока меня не будет.
– Леди Вероника, мне это не нравится. Вы наследница Свитбрайара. Вам следует быть здесь.
– Я вернусь, Ханичерч. Пожалуйста, не волнуйся!
На всякий случай она написала распоряжение и оставила его на своем столе, но решила, что лучше об этом не говорить. Она не рассказала Ханичерчу, зачем едет за границу, упомянула только, что в госпитале лежит ее старый друг, но имени не называла.
Казалось странным, что никто не мог запретить ей поехать. Она была хозяйкой Свитбрайара, последней в своем роду. Если по какой-то причине она не вернется, Свитбрайар перейдет к внуку брата ее отца. Она не могла вспомнить его имени, по крайней мере его фамилия была Селвин.
Вероника задалась вопросом, кого бы озаботило, если бы она вернула себе девичью фамилию. Она не считала, что это имело бы большое значение. Аристократия доживала свои дни, девушка была в этом уверена. Первая мировая война нанесла ей почти смертельную рану. Вторая сразила наповал.
* * *В ночь перед отъездом Вероника заперла дверь, открыла шкаф и вытащила оттуда корзину. Она достала кристалл и поставила его на маленький стол с новой свечой, букетом из трав, которые собрала в
