– Я увидел выражение твоего лица, когда она вбежала в воду, – произносит темноволосый. – Ты ненавидишь Волков и с легкостью могла бы позволить океану сделать свое дело. Однако в тебе взыграло нечто иное, и ты бросилась за ней.
Я в жизни не чувствовала себя настолько уязвимой. Обнаженной.
Или понятой. Подобное взаимопонимание сложилось у нас с Берчем, на что был потрачен отнюдь не один день – и уж никак не один-единственный взгляд.
– Я прав? – настаивает темноволосый.
Не отрицаю.
Он вглядывается в меня, долго, пристально, как будто способен увидеть все самое сокровенное, что я спрятала даже от самой себя.
– А у нас много общего, – говорит он, вставая. Отряхивает с ладоней песок, протягивает мне штаны: – Возьми их. Они тебе подойдут, а если будет неудобно, то сможешь ими укрыться.
Машинально ищу на его руке метки, которые есть у каждого: или волк на запястье, или имя на пальце.
У него нет ни того, ни другого.
– Меня, кстати, зовут Лонан, – добавляет он.
Забираю штаны. Почему у него нет меток?!
– Иден, – отзываюсь я, продолжая выискивать на нем хоть какие-нибудь опознавательные татуировки. Хоть что-нибудь, что поможет сложить по кусочкам историю его жизни. Оказывается, одного имени для меня – катастрофически мало.
– Иден, – повторяет он. – Попытайся заснуть.
35
Занимается рассвет: затянутое свинцовыми облаками небо с редкими проблесками синевы начинает светлеть.
Проснуться после беспокойной ночи от того, как Алекса громко разговаривает сама с собой, – не самое приятное ощущение. Вернее, Алекса пытается говорить с Кассом и, как надоедливый комар, преследует его повсюду, а тот не то чтобы отмахивается – вообще не реагирует, складывая вещи в потертую серую сумку.
Оглядываю лагерь и понимаю, что шум исходит только от этой парочки.
Прекрасная картина: безответные мольбы Алексы, безмолвная возня Касса.
Хоуп, к моему изумлению, спокойно спит и ничего не слышит.
Сперва мне кажется, что рыжий тоже дремлет. Он лежит на спине, согнув босые ноги в коленях и прикрыв лицо ладонями, словно защищается от солнечных лучей. Но он, похоже, замечает, что я проснулась, поскольку бормочет:
– Угомони ее уже, а?
У меня на языке вертится множество фраз, от саркастичных до искренних, но рыжий наверняка и сам понимает: Алекса угомонится лишь в том случае, если Касс оттает.
– А где остальные? – спрашиваю я про Лонана и Финнли.
– Припасы, – коротко отзывается рыжий и, уронив руку на песок, лениво указывает в сторону океана: – Лодка.
А он точно не жаворонок.
Лодки не видно, однако меня гораздо сильнее беспокоит отсутствие кое-чего другого.
– Что случилось с вашим пиратским кораблем?
– Пиратским кораблем? – улыбается рыжий уголком рта. – Мы что, настолько дикари?
– Дикари? Нет. Но он напомнил мне о пиратах. И вы тоже.
Рыжий отнимает от лица и вторую руку. Прищурившись, ждет продолжения.
А он не такой осторожный, как Лонан. Особенно в полусонном состоянии. Можно обратить это в свою пользу. Парни что-то знают об острове – вряд ли их прибило к берегу случайно. Вероятно, они тоже ищут Убежище, прямо как мы. Правда, они, в отличие от нас, в курсе про карту в тотеме. Что еще они скрывают?..
Надо действовать аккуратно. Выведать информацию ненавязчиво, будто я к этому вовсе и не стремлюсь.
– Он просто… напомнил мне корабль-призрак. Такой темный, зловещий. Поэтому я и считаю, что безжалостно отправляете людей за борт, навстречу гибели.
Специально как можно драматичнее понижаю тон: пусть рыжему станет ясно, что я в это совсем не верю. Правда, я и в кровожадных жуков не верила, и в растения-щупальца, способные заставить человека увидеть наяву худшие страхи…
– А еще, – продолжаю я, – когда мы подошли ближе, вы изучали карту. Напрашивается единственный вывод: вы ищете зарытые сокровища и не хотите ими делиться.
Теперь я не преувеличиваю. Надеюсь, что в целом я сыграла достаточно убедительно и сумею выведать по-настоящему ценные сведения.
Второй уголок его рта тоже приподнимается, но назвать результат улыбкой я почему-то не могу.
– У всякого успешного пирата должны быть тайны, – произносит рыжий. – Но мы не пираты. Мы Избавители.
– И от кого вы избавляетесь? – притворно ужасаюсь я, и он улыбается уже по-настоящему. Значит, я на шаг ближе к разгадке.
– Но если серьезно… Что еще за Избавители?
– Всего рассказать мы не можем, – говорит рыжий. – Но думаю, ничего не случится, если я тебя успокою: от тебя избавляться мы не собираемся.
Его улыбка будто яркий солнечный луч, который пробивается сквозь тяжелые грозовые тучи.
– Какое облегчение! Сердечно тебя благодарю.
Он смеется, и я решаю рискнуть:
– Слушай, а это самое «все», которое нельзя…
– Прости, – перебивает он меня. – Неправильно выразился. Нам нельзя ничего рассказывать.
– Сейчас или вообще?
Он колеблется, и я понимаю: один из них рано или поздно что-нибудь да выдаст.
– Пока что.
– Я просто хочу кое-что уточнить, – упорствую я, поскольку он не ощетинился и не закрылся от меня. – Почему у вас нет меток? – показываю ему И-Д-Е-Н на мизинце, повернув кисть.
Замечаю, что рыжий смешно морщит нос, когда улыбается.
– Сказал ведь уже. Мы Избавители.
– А дальше?..
– Лучше спроси что-нибудь другое.
Вздыхаю. Ладно, вернемся на несколько шагов назад:
– Ваш корабль – он призрак или нет?
– Он вернется примерно через неделю. Не будет же команда сходить с курса только потому, что Избавители отправились на особое задание. Кроме того, судно опасно здесь оставлять. Нам бы не хотелось, чтобы он повторил судьбу вашей лодки…
В смысле, разбился, мысленно договариваю за него я.
– Феникс! Касс! Не поможете?
Рыжий – то есть Феникс – оборачивается, заслышав голос Лонана.
Сам Лонан и Финнли отделяются от темного массива деревьев и направляются к воде.
– Что стряслось? – привстает Хоуп, когда мимо нее пролетают Касс и Алекса.
Феникс плавным, отточенным движением поднимается на ноги и уходит прочь. Ни зыбких ниточек тайн, ни «приятно было пообщаться», ни прощального взгляда.
– Они помалкивают, – говорю я Хоуп. Тоже встаю, стряхивая забившийся в складки обрезанных штанов песок. – Но это вовсе не означает, что мы ничего не выясним.
– Чушь! – произносит Лонан, когда я заявляю, что, куда бы они ни направлялись, мы присоединимся к ним.
Он пробегает пальцами по волосам, ерошит их.
– Там, – киваю я на заросли, – все не так просто.
Я очень не хочу идти в джунгли, но мое желание узнать, что же эта странная компания замышляет, одерживает верх. Они добровольно застряли здесь на неделю ради своей настолько загадочной миссии, что чуть ли не позашивали себе рты.
Нет, мы не случайно оказались на одном острове.
– Мы вам нужны, мы можем подсказать, где есть часть ловушек.
– Мы все равно за вами увяжемся, – встревает Алекса.
Касс, уже испытавший ее настырность на собственной шкуре, бросает на Лонана пронзительный взгляд.
– Если мы и возьмем вас с собой, – обращается он к Алексе, продолжая смотреть на Лонана, – то вы не будете задавать лишних вопросов.
– Но… – начинает возмущаться Алекса, но ее перебивает Лонан:
– Провал. Моментальный. Ты остаешься на берегу. И
