– Мог бы спросить.
– И ты бы ответила?
– Я люблю мясо, – улыбнулась девушка, глядя Лебре в глаза.
Несколько секунд шас ошарашенно молчал, после чего выдал:
– Я ведь не спрашивал.
– Разве?
– Спрашивал, – признал Томба. – Спрашивал. Хотел знать…
Лебра не был девственником. Бабником, впрочем, тоже, большим количеством побед похвастаться не мог, но к девушкам подход знал и, между прочим, получше, чем финансовый сухарь Майно, который рано или поздно женится на той, на которой велит мама, и вряд ли это надолго отвлечёт его от биржевых сводок.
Лебра женщин любил, давно научился вести себя с ними, но Фатма… Рядом с Фатмой молодой шас трепетал настолько, что не мог даже пары слов связать, будто вернувшись в стеснительную юность. Он боялся обидеть девушку, ляпнув что-нибудь не то, боялся показаться снобом, старался вести себя «правильно», но получалось только хуже.
И он постоянно ловил себя на том, что пялится на красный цветок в её волосах.
– Какое… вино? – выдавил Лебра, ругая себя последними словами.
– Красное, – улыбнулась моряна. – Мы ведь планируем есть мясо?
– Ах да…
– Ещё мне нравится розовое.
– Ага.
– Итальянское.
– Ага.
– А тебе?
– Розовое, – зачем-то подтвердил Лебра, несмотря на семейную любовь к коньякам.
– Вижу, у нас много общего.
– Очень.
Они сделали заказ, на удивление одинаковый, возможно, потому, что Лебра перечислял выбранные блюда вторым, согласились на вермут в качестве аперитива, а когда официант отошёл, Фатма чуть подалась вперёд, понизила голос и поинтересовалась:
– Давай сразу кое-что проясним…
– Давай, – торопливо перебил девушку Лебра. – Я не за экзотикой.
И так ответил на не прозвучавший вопрос.
Моряна медленно кивнула, показывая, что поняла ответ шаса, и улыбнулась уголками губ:
– Неужели мы будем обсуждать финансы Великого Дома?
– Нет, конечно… – Лебра нервно погладил скатерть. – Нет… не хочу… то есть я… я хочу… Я хочу поговорить с тобой.
– О чём?
– Да о чём хочешь. – Молодой шас несмело улыбнулся. – Говорят, на следующей неделе акции ай-ти компаний здорово просядут.
И тут же смутился.
А Фатма рассмеялась…
* * *муниципальный жилой дом
Москва, Лялин переулок,
2 июля, суббота, 00:11
Сколько раз он предавал?
Много.
Можно, конечно, задаться целью, посчитать и выяснить точно, однако смысла в этом исследовании нет, потому что каждое предательство равно тысяче преступлений, и с этой точки зрения он давно превзошёл самых знаменитых злодеев Тайного Города.
«Даже Сантьягу?» – ехидно спросил внутренний голос.
В ответ Сдемир усмехнулся. Все знали, что комиссар неукоснительно соблюдает обещания. Неохотно даёт слово? Да. Но если даёт, то нет необходимости звать нотариуса, поскольку один-единственный кивок комиссара будет крепче любого заклятья и любой подписи, пусть даже кровью.
«Получается, я больший преступник, чем проклятый нав…»
Потому что изменял слову, изменял дружбе, изменял крови – родной и крови своего народа. Потому что обманул женщину, которая искренне ему доверилась, ударил в спину тем, кто дал слово его защищать, и убил собственного отца.
Сдемир никогда не испытывал ни сомнений, ни сожалений, ни угрызений совести, рассматривал предательство как естественную часть жизни, перешагивал через трупы и спокойно шёл дальше. И всегда был готов к ответной подлости. Молодой, по меркам людов – совсем щенок, Сдемир прекрасно знал, что его обязательно будут бить – исподтишка, жестоко, и принимал меры, чтобы не пропустить особенно сильный удар. Но пропустил – не угадал направление.
Не угадал…
Сдемир ждал удара, направленного лично на него, думал, организуют покушение, но опытная Всеведа перехитрила юнца и уколола его в самое сердце.
Всеведа распорядилась убить Далину, женщину, которая стала Сдемиру ближе всех на свете. Женщину, ради которой молодой барон собственноручно расправился с несколькими жителями Тайного Города, обставив их убийство как несчастные случаи. Сдемир знал, что любит Далину, с первой встречи разобрался, что девушка – та самая, единственная, – и целеустремленно вёл дело к свадьбе. Он почти добился своего, но Всеведа… Всеведа порвала его счастье в клочья.
Во всяком случае, Сдемир считал, что во всём виновата Всеведа.
И не сомневался, что однажды ей придётся за это ответить…
Ужасная потеря произошла примерно неделю назад, Далину похоронили в понедельник, но, несмотря на то что прошло совсем мало времени, молодой барон не считал, что поступает дурно, общаясь с Анной. Сдемир был холоден, спокоен и никогда не врал себе. Он знал, что любит женщин и скоро отыщет новую подругу, не обязательно постоянную, не обязательно такую, на которой захочет жениться, но обязательно отыщет. А раз так, то какая разница, случится это через день после похорон или через месяц?
Никакой разницы. Но…
Но кое-что из их взаимоотношений с Анной необходимо убрать.
Припарковавшись неподалеку от дома, Сдемир достал телефон и набрал номер новой подруги:
– Привет.
– Ты уже здесь? – ответила Анна голосом Далины, и знакомые нотки кольнули молодого барона в сердце.
«Я не настолько силён, каким хочу казаться…»
– Да, здесь.
– Ты пунктуален.
– Только тогда, когда хочу.
– Сейчас ты хочешь?
– Да, хочу, – ответил Сдемир, подходя к подъезду.
– Я жду.
– Не принимай её облик, – попросил барон. – Закончим на этом. Я хочу видеть именно тебя.
Анна оказалась тоньше, чем ожидал Сдемир. Услышав просьбу, она не стала портить разговор пошлыми вопросами «Почему?» или «Неужели тебе не понравилось?», прошептала: «Хорошо», положила трубку и встретила его в прихожей в истинном облике.
– Привет.
Она была совсем не похожа на Далину, но красива собственной, уникальной красотой. Чуть более яркой. Чуть более порочной. Волнующей, но не задевающей душу.
Но волнующей, и поэтому Сдемир, улыбнувшись, поцеловал Анну в губы. Поцеловал именно её, не Далину.
– Вина? – тихо спросила девушка.
– Немного красного.
– Я приготовила.
– Очень хорошо… – Молодой барон прошёл в гостиную, постоял, дожидаясь, когда Анна наполнит бокалы, а потом пригубил терпкое красное.
– Ты хотел увидеть именно меня или кого-то ещё? – спросила девушка.
– Почему ты спрашиваешь?
– Потому что я – метаморф. Я могу стать кем угодно, исполнить любое твое желание, прихоть, фантазию…
Он улыбнулся.
– Я могу представить себя моряной.
– У женщины должен быть аккуратный маникюр.
– Могу обернуться королевой…
– Я могу взять Всеведу и без твоей помощи.
– Неужели? – подняла брови Анна.
– Она сейчас так же одинока, как я, – объяснил барон. – И несколько раз давала понять, что не против.
– Но против ты… – протянула метаморф. – Но тем не менее чего ты хочешь? Расскажи мне о своих фантазиях.
– Зачем?
– Я хочу доставить тебе невозможное удовольствие… Ты когда-нибудь спал с масаной?
Молодой барон вздрогнул: не потому, что спал – в действительности ему не доводилось пробовать холодную любовь вампира, – а потому, что порою думал об этом, и ловкой девице удалось отыскать в его душе струнку, которая отозвалась.
– Не изображай из себя шлюху, – грубовато бросил Сдемир.
Анна прекрасно поняла, что нащупала нужную точку, но виду не подала и спокойно, поскольку барон её не задел, произнесла:
– Я и есть шлюха.
– Разве? – опешил Сдемир, не ожидавший прямого ответа.
– Можем посчитать наши достижения, но не хочу тебя унижать.
– Меня всегда тянуло к плохим девочкам, – рассмеялся барон, которому понадобилась всего пара секунд, чтобы вернуть самообладание.
– Значит, ты пришёл куда надо.
– Значит, да… – Люд поставил бокал, сделал шаг и мягко провёл рукой по щеке метаморфа: – Ты красивая.
– Но не в твоем вкусе, – улыбнулась в
