– А у меня получится?
– Ты мужик или нет? – зло спросила Шера, совершенно не заботясь о том, может ли «душа» так говорить со своим обладателем. – Выбей проклятую дверь!
И запустила артефакт морока, призванный скрыть от соседей происходящее.
– Хорошо. – Буторин внимательно оглядел преграду, а затем с силой врезал по ней, с одного удара проломив оба замка. – Я ненавижу зверя!
Антон решительно вошёл в квартиру. И через несколько секунд оставшаяся на лестничной площадке Шера услышала сдавленный крик.
И улыбнулась.
Глава 5
около трёх недель назад
Цитадель
– Ты не наполняешься их кровью, – громким, очень звучным голосом произнёс советник Тёмного Двора. Высокий, облачённый в тёмно-синий плащ с низко надвинутым капюшоном. – Ты не наполняешься их силой, ты не отнимаешь у масана жизнь, не убиваешь его. Ты становишься им.
– Магия Крови – самая понятная тебе, – поддержал коллегу второй советник, который стоял чуть левее. – Ты умеешь с ней обращаться, но сейчас магия должна стать твоей сутью – как стала сутью любого масана. Должна пропитать тебя – как пропитала любого масана. И выжечь всё инородное. Изменись так, чтобы в тебе не осталось ничего чужого.
– Я понимаю… – прошептала Анна.
– Забудь всё, что было.
– Забудь себя.
– Почувствуй силу Крови.
– Это твоя сила.
– Нет ничего, кроме ночи, и ты – охотник.
– Я понимаю.
– От этого будет зависеть твоя жизнь.
– Я понимаю.
– Стань масаном…
Анна стояла в центре большого зала, оборудованного для проведения эксперимента, и слушала заключительные наставления советников Тёмного Двора. Разумеется, в них был толк – поддержка и нужные советы очень важны, но всего два дня назад Анна уже участвовала в похожем эксперименте, и всё прошло идеально…
Нет, не похожем!
Два дня назад она обратилась в Робене. Полностью, как требовали навы, до самой последней клеточки, и тогда советники остались довольны. Теперь перед ней стояла более сложная задача: превратиться в метиса Робене и масана другого клана, стать ребёнком, сохранив уникальные отличия каждого вампира. Как это сделать, тёмные объясняли почти сутки, и потому их нынешние напутствия звучали излишне.
Как ни странно, навы оказались ещё большими занудами, чем эрлийцы, хотя, по общему мнению, больше просто некуда.
– Можем приступать? – тихо спросил Сантьяга.
Советники переглянулись, после чего тот, кто стоял справа, кивнул:
– Да.
И они отступили к стене.
– Мы готовы, – доложил Тамир Кумар, один из двух знаменитых «ласвегасов» – личных аналитиков и системных администраторов комиссара Тёмного Двора.
– Очень хорошо, – одобрил Сантьяга.
Анна улыбнулась.
Она знала, что сейчас за нею следят так же внимательно, как челы – за работой своего адронного коллайдера, и это её забавляло. Не вызывало чувство гордости, поскольку её личных заслуг во внимании навов не было никаких, но и не заставляло злиться, ощущая себя лабораторной мышью, – Анна давно привыкла к своей уникальности. И к тому, что способна совершать уникальные вещи.
Девушка стояла на небольшом подиуме, а за её спиной расположили высокий, до потолка, монитор. В центре – контур её тела, равномерно окрашенный зелёным, по краям – поступающая информация. «Ласвегасы» притащили столько аппаратуры, что её действительно хватило бы на коллайдер, просвечивали Анну со всех сторон и анализировали происходящие изменения в режиме реального времени.
Стоявшие у соседней стены советники старались не смотреть ни на «ласвегасов», ни на их устройства – они недолюбливали технику.
– Доставьте образец, – распорядился комиссар. Дверь раскрылась, и Ортега ввёл в зал масана, держа его на «усмиряющем поводке». К какому клану принадлежал обречённый вампир, было понятно без дополнительных вопросов: уродливость Носферату ни с чем не спутать.
– Я надеялась начать с какого-нибудь красавчика, – позволила себе шутку Анна.
Советники, кажется, засопели под низко надвинутыми капюшонами, но промолчали, «ласвегасы» заулыбались, но подать голос не рискнули, в отличие от комиссара, который коротко рассмеялся и объяснил:
– Я думал об этом, но решил поступить иначе.
– Почему?
– Полагаю, отвратительные черты Носферату обязательно отразятся на вашем прекрасном лице, Анна, что станет дополнительным подтверждением успешности эксперимента.
– Я стану страшной?
– Надеюсь.
– Комиссар? – Девушка игриво подняла брови.
– Надеюсь, ненадолго.
Улыбки «ласвегасов» стали шире, а один из советников, не выдержав, пробубнил:
– Можно начинать.
Сантьяга едва заметно развёл руками, Анна кивнула, Ортега поднял брови, беззвучно спрашивая насчёт «поводка», и девушка, подумав секунду, ответила:
– Оставьте. Не хочу за ним гоняться по всему залу.
– Да и аппаратуру он может перевернуть, – заметил Тамир.
– Не будем превращать серьёзное дело в балаган, – подытожил комиссар.
Советники вновь засопели.
Но окружающие уже избавились от игривости и приступили к делу. Анна положила руку на обнажённое плечо стоящего рядом Носферату и шумно втянула воздух, принюхиваясь к запаху масана. Одновременно коснулась его ауры, пройдя через блокирующую дымку «усмиряющего поводка». И почувствовала страх. Такой естественный сейчас, когда прирождённого убийцу, самца, привыкшего к доминированию, окружили хладнокровные и безжалостные враги.
– Скольких ты убил в своей жизни? – тихо спросила Анна.
– Зачем ты им служишь, сестра? – угрюмо отозвался тот.
Сантьяга одобрительно качнул головой: первый тест пройден – Носферату принял девушку за масана.
– Я верю в то, что делаю.
– Нет… ты не можешь… Ты ведь такая, как я!
– Не совсем, – прошептала Анна. – Не совсем…
Она сбросила тончайший чёрный плащ – больше на ней ничего не было, – прильнула к масану и медленно провела ладонью по его щеке.
– Я тебя ненавижу, сестра.
– Тебе просто не повезло, – объяснила Анна, наклоняясь к его шее.
– Ты каннибал?
– Я – санитар.
И вонзила в жертву иглы.
Носферату выгнулся дугой и застонал.
– Она не использует анестетик, – заметил один из советников.
– Она не стала масаном? – удивился второй.
– Она сознательно причиняет ему боль, – тихо ответил Сантьяга.
– Зачем?
– Потому что он ей противен.
И все перевели взгляд на окровавленную, урчащую от жадности масану.
– Анна начала изменяться, – доложил Тамир, указывая на монитор: в равномерную зелёную окраску её тела стали проникать жёлтые клетки Носферату. – Всё идёт в точном соответствии с теорией.
– Разумеется, в точном, – пробурчал советник.
Второй подтвердил слова коллеги кивком. Сантьяга вздохнул и едва заметно улыбнулся, заметив, что на красивом лице девушки действительно проявилось знаменитое уродство Носферату: глаза чуть запали, губы стали тоньше, волосы потеряли блеск и поредели.
– Идеально, – прошептал Тамир, переводя взгляд с одного монитора на другой.
– Она становится Носферату? – скрипнул советник.
– Она становится метисом.
– Вы уверены? – уточнил Сантьяга.
– Абсолютно. Она становится ребёнком этого Носферату и себя самой, в смысле, той Анны, что была здесь…
– Я вас понимаю, Тамир.
Тем временем Анна высушила жертву – Ортега отволок тело в угол – и посмотрела на комиссара.
– Как вы себя чувствуете? – негромко спросил нав.
– До жажды далеко.
– Я так и думал, – улыбнулся в ответ Сантьяга. – Полагаю, вам нужно отдохнуть?
– Было бы неплохо.
Комиссар подошёл к девушке, поднял плащ и накинул на её плечи. Но в тот момент, когда его пальцы легко коснулись плеча Анны, она едва заметно отшатнулась и ощерилась: ночной охотник среагировал на близость убийцы.
Но Сантьяга сделал вид, что не заметил жеста: щёлкнул пальцами, вызывая чёрный вихрь навского портала, сообщил:
– Ваши апартаменты, Анна.
И учтиво помог девушке войти в магический переход.
Больше она не вздрагивала.
– Она стала кровососом, – заметил советник, когда портал закрылся.
– Так и должно быть, – напомнил Сантьяга. – В этом смысл эксперимента.
– Процесс продолжается, – сообщил Тамир. На теле Анны остались мельчайшие датчики,
