Однако обострившееся «птичье» зрение позволяло мне в деталях разглядеть его запрокинутое к небу лицо: четкие строгие черты, покрытая легким загаром кожа, гладкий, почти не тронутый морщинами лоб, — нет, несмотря на седину, он был совсем не старым.
— Господи Боже наш, — начал мужчина, — просим Тебя, приведи к нам мальчика-ангела, чтобы мы могли вывести его из мрака лесной чащи, а он нас — из мрака наших сердец. Мы знаем, что Ты послал его нам именно с этой целью. И мы благодарим Тебя, Боже.
Я с трудом верил собственным ушам. Нет, конечно, я ждал, что Бог подаст какой-нибудь знак, что-нибудь, что помогло бы понять Его план насчет нас. Но я никак не предполагал, что знак окажется… настолько явным.
Если появление верующих на нашей поляне действительно входит в план Божий, это означает, что в моей жизни грядут кардинальные перемены.
В очередной раз.
— Мигель?.. — прошипел Тейлор.
Я очнулся, словно меня ткнули локтем в бок, однако продолжал внимательно наблюдать за происходящим на поляне.
Мужчина, стоявший в центре, все в том же духе продолжал возносить прошения к Создателю. Судя по тому, как легко и свободно он подбирал слова, я понял, что у него немалый опыт ведения подобных молитвенных собраний. Вероятно, он был пастором или кем-то в этом роде. Мое сердце исполнилось надеждой.
— Мы блуждали впотьмах, и вот — увидели знак, который Ты посылаешь нам. И мы с благодарностью принимаем Твои пути, которые Ты раскрываешь перед нами. Мы с готовностью жертвуем собой, чтобы помочь посланным Тобою ангелам осуществить их призвание.
Позволь им услышать нас, чтобы мы могли услышать их. Позволь им приблизиться к нам, чтобы мы могли приблизиться к ним. Позволь им говорить с нами, чтобы мы могли говорить с ними. Позволь им узнать нас, чтобы мы могли узнать их.
Моя рука сжала висящий на шее бабушкин крест.
Я едва слышал сдавленный шепот Тейлора:
— Мигель? Мигель? Не слушай их. Это какие-то психи, религиозные фанатики. И вообще это может быть ловушка. Мигель!
— Они хотят помочь нам, — слабым голосом откликнулся я. — Возможно, они посланы нам Богом.
— Ага. А возможно, их привела сюда марихуана. Глянь, тебе не кажется, что они смахивают на хиппи?
Я покосился на Тейлора. Он злобно наблюдал за молящимися. Попытавшись взглянуть на них глазами моего друга, я обратил внимание на то, чего сам до сих пор не замечал: все они были одеты довольно небрежно, словно вещи подбирались как попало. Но, вспомнив, как я сам одет, понял, что вряд ли имею право критиковать людей на поляне. В конце концов, некоторые вынуждены обходиться тем, что у них имеется.
И если действительно Бог привел их сюда, какая разница, во что они одеты.
Некоторые из молящихся взялись за руки и стали слегка покачиваться из стороны в сторону.
Я вспомнил церковные службы, на которые мы ходили с бабушкой. Воспоминание было настолько острым, что я невольно сделал шаг вперед и вышел из-под прикрытия валунов.
Тейлор ухватил меня за крыло:
— Ты что, совсем спятил? — прошипел он сквозь зубы.
— Я просто поговорю с ними, — сказал я, мягко высвобождая крыло из руки Тейлора.
— Мигель, ну не будь идиотом! — не унимался Тейлор.
Я обернулся и взглянул на него:
— Послушай, я, конечно, не учился в школе столько лет, сколько ты, и не был лучшим курсантом аэроклуба, но все же я не полный дурак.
На лице моего друга промелькнули досада и тревога:
— Прости, Мигель, я не это имел в виду.
Подавив поднявшуюся в груди волну раздражения, я сделал глубокий вдох, продолжая вслушиваться в слова молитвы, которые доносились с поляны.
— Послушай, я прекрасно понимаю, что ты далек от религии… — Тейлор открыл было рот, но я не дал ему возможности вставить слово: —…но я — другое дело. И мне важно понять, чего они хотят. По крайней мере, прежде чем выносить суждение, выслушать-то их можно?
У Тейлора отвисла челюсть. Прошло несколько секунд, прежде чем он нашелся с ответом:
— Ну, предположим, давай выслушаем их, но это не значит, что я готов позволить им глазеть на меня. Хватит с меня зрителей.
— Ладно, идет. Я буду говорить с ними. А ты оставайся здесь и слушай.
Я двинулся в сторону поляны. Мгновение спустя Тейлор нагнал меня и неохотно поплелся сзади. Мы продрались сквозь ельник. Когда до выхода на поляну оставалось всего несколько футов, он снова ухватил меня за плечо.
— Видишь те кусты? — Он мотнул головой в сторону кустарника росшего по краю поляны. — Я спрячусь там и буду наблюдать за тобой. Если замечу что-то подозрительное, крикну, а ты сразу беги. Договорились?
— Договорились. Если тебе так будет спокойнее, — сказал я, с улыбкой глядя на моего друга, добровольно взявшего на себя роль телохранителя.
Тейлор устало вздохнул.
— Серьезно, Мигель. Будь осторожен.
— Обещаю.
Мы подползли к кустам — последней преграде, отделявшей нас от молящихся. Когда они запели гимн, я наклонился к Тейлору и пробормотал:
— Если тебя это утешит, кроме испанского и шулерских трюков я еще кое-чему научился в Мексике.
Я улыбнулся Тейлору и поднялся во весь рост.
Чувствуя, как при каждом шаге покачивается под рубашкой бабушкин крест, я прошел под деревьями и, выйдя из-под их прохладной тени, ступил на залитую солнцем поляну. Голоса, поющие гимн, сбились, пение переросло в возгласы удивления и радости, когда люди увидели у меня за спиной полураскрытые крылья.
Возглавлявший молитву бородач вскинул руки вверх:
— Благодарим Тебя, о Боже, что услышал нашу молитву и послал нам своего чистого ангела. Даруй нам сил и отваги, чтобы достойно завершить ту миссию, которую Ты возлагаешь на нас.
Понимая, что затаившийся в кустах Тейлор будет психовать, если я подойду ближе, я
