— Что думаешь, Филин? — с надеждой в голосе спросил Ястреб. Казалось, он ждал одобрения.
Высокий светловолосый парень в свойственной ему манере сначала взял паузу, потом изрек:
— Нехорошо.
— А что бы ты посоветовал?
— Не ходить. — Филин повел плечами. Его бледные крылья казались серебристыми при свете луны. — Улететь.
— Мы не можем вот так сорваться среди ночи и улететь! — возмутился Сокол. — Да и куда, черт возьми, мы полетим? А если они не представляют для нас опасности? Может, они завтра утром вообще соберутся и уйдут? А мы все побросаем и побежим непонятно ради чего!
— Но если мы останемся и будем просто наблюдать, то потеряем время, — резонно заметила Пустельга. — Нам ведь придется отложить полеты и скрываться, пока они здесь.
— Поэтому лучше все выяснить, — сказал Ястреб. — Мы уйдем из каньона сегодня же ночью, если новости окажутся плохими.
— Да, давайте сначала разведаем, что и как, а потом уже решим, — твердо заявил Сокол. — Пойдем!
— Будьте осторожны, — тихо попросила Пустельга, когда мы втроем направились к краю плато. Я не был уверен, но мне показалось, что в темноте мелькнула ее обращенная ко мне улыбка. Я надеялся, что это мимолетное видение не было плодом моего воображения.
— До скорого! — попрощался я и нырнул со скалы в ночную тьму вслед за Ястребом и Соколом.
Даже если бы мои зоркие глаза не видели в тусклом свете подернутой облаками луны силуэты Сокола и Ястреба, летящих впереди, я мог бы узнать их по шелесту крыльев. Проведя много часов в воздухе рядом с товарищами, мы научились различать индивидуальный ритм работы крыльев каждого и шорох перьев, который у каждого тоже был особенным.
Мы приземлились в нескольких сотнях ярдов от подозрительного лагеря. Хлопанье крыльев, хруст песка и камней под ногами — к счастью, нам удалось благополучно приземлиться, не угодив в колючий кустарник, раскиданный темными пятнами по сухой равнине.
Мы двинулись к лагерю. Сокол шел впереди, Ястреб — за ним, я замыкал процессию. Подобравшись поближе, мы притаились за большим валуном. Между нами и костром в центре палаточного городка было не больше ста футов.
— Я насчитал семнадцать человек, — шепнул Ястреб, наклонившись к моему уху.
— Я вижу только двенадцать, — шепнул я в ответ.
— Заткнитесь, мешаете слушать, — цыкнул на нас Сокол.
Мы замолчали и стали напряженно прислушиваться. До нас долетали отрывки разговоров людей у костра и возле палаток. Но это была обычная болтовня, например о том, какая завтра будет погода или в какой из кабинок биотуалетов еще осталась туалетная бумага.
— Ничего особенного. Для нас они уж точно не опасны, — сказал Ястреб. — Летим домой. Мы еще с ужином не покончили, я умираю от голода.
Сокол неохотно отлепился от валуна и двинулся вслед за Ястребом, который уже успел уйти на несколько ярдов от места нашей засады. Я тоже пошел за ними, бросив напоследок взгляд на лагерь — нет, ничего особенного я не заметил.
Но не успел я сделать и десятка шагов, как позади вспыхнул ослепительный свет мощных прожекторов, заливая пустыню белым сиянием. Моя тень испуганной птицей затрепетала передо мной.
Люди из лагеря бросились бежать. И бежали они к нам.
Они знали, что мы здесь. Все это время. Они знали.
— Бегите! — раздался крик Ястреба.
Я припустил что было сил. Прицепленный к ногам хвост мешал бежать. Позади раздались громкие крики и послышались сухие хлопки. Маленькие металлические снаряды, похожие на шприцы, посыпались справа и слева от меня. Я прибавил ходу, стараясь двигаться зигзагами. Снаряды втыкались в сухую землю и оставались лежать, посверкивая в белом свете прожекторов.
Спасительная темнота за пределами освещенного круга была уже близко. Я услышал, как Ястреб и Сокол захлопали крыльями, пытаясь взлететь, и тоже остановился, чтобы дать себе возможность взмахнуть крыльями. Подпрыгнув как можно выше, я изо всех сил забил крыльями. И этот момент что-то ужалило меня в бедро.
Я вскрикнул и свалился на песок. Нога занемела, словно ее не было вовсе. Но я упрямо пытался подняться с земли.
Сокол метнулся ко мне из темноты.
— Бежим! — заорал он и ухватил меня за руку.
— Я стараюсь!
— Ястреб! — закричал Сокол, не переставая волочить меня по песку, — убирайся отсюда к черту! Предупреди Отряд!
— Я не оставлю вас!
Граница ослепительного белого круга была уже совсем рядом, мы почти пересекли ее. И тут что-то с силой ударило меня в спину, как раз между крыльев.
Тело мгновенно одеревенело и перестало слушаться, ноги подкосились, и я повалился навзничь, увлекая за собой Сокола. Ястреб бросился к нам, но Сокол оттолкнул его.
— Предупреди Отряд! — крикнул он.
Последнее, что я увидел, — просвистевший в воздухе маленький блестящий снаряд, который с силой воткнулся в руку Сокола. Тот взвыл от боли и разразился проклятиями. Но язык его вдруг начал заплетаться, и речь сделалась невнятной.
На этом я отключился.
* * *Первое, что я почувствовал, придя в себя, — ужасную жажду.
Я попытался отлепить присохший к нёбу язык и разлепить губы. Сознание прояснилось чуть больше.
«Что… случилось?»
Глаза тоже никак не удавалось разлепить. Хотелось потереть их кулаками. Я шевельнулся и понял, что руки крепко связаны у меня за спиной. Мне все же удалось приподнять веки — лишь для того, чтобы убедиться, что не только руки, но и лодыжки, и крылья надежно перетянуты веревкой и что я лежу на боку в кузове небольшого фургона или грузовика.
Сознание окончательно вернулось ко мне. Вместе с ним пришла и тяжелая головная боль. Но по крайней мере, я знал, что все еще жив и что Сокол находится в фургоне рядом со мной. Я не мог повернуться, чтобы удостовериться в этом, но, поскольку мы, связанные, лежали в кузове спинами друг к другу, я чувствовал прикосновение его крыльев к моим. Судя по глубокому дыханию Сокола, он все еще не пришел в себя. Я подумал было позвать его,
