«Могли б и чего пооригинальней придумать, – разглядывая одного такого „секьюрити“, усмехнулся Клаус про себя. – А то, как братья-близнецы, в одинаковых одежках… Кого они этим запутать пытаются?»
Хотя, конечно, едва ли много народа вообще обратило внимание на прибытие охраны. Люди глаз не отрывали от сцены, нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая, когда же появится их герой, чтобы поприветствовать его овациями и одобрительным гулом.
Вот кулиса приоткрылась, и толпа замерла, словно легавая, учуявшая добычу и готовая рвануть за ней со всех ног. Однако на сцену вышел всего лишь – всего лишь!.. – мэр Финикса. Разочарованный гул пронесся по рядам зрителей.
«Ну да – что вам какой-то мэр!.. Давайте нам генерала!»
Градоуправителя такой прием наверняка задел за живое, но, будучи политиком опытным, он виду не подал. Подойдя к одному из двух микрофонов, установленных на сцене, он с ослепительной улыбкой воскликнул:
– Дамы и господа! Я, мэр славного города Финикса, Тим Гимли, рад приветствовать вас здесь, на открытии ультрасовременного жилого комплекса для малоимущих семейств!
Сказав это, мэр захлопал первым, надеясь своим примером вдохновить собравшихся людей на бурную реакцию. Толпа ответила ему жидкими аплодисментами; толпе, по большей части, было плевать на жилой комплекс для каких-то там неимущих – ей нужен был генерал.
Тим Гимли был, конечно, тщеславным нарциссом, как и большинство политиков, но еще был он неглуп и достаточно дальновиден, чтобы знать, где можно немного «поиграть мускулами» и выбить тем самым пару лишних голосов на грядущих выборах, а где лучше отступить в тень, дабы не надоедать публике.
– Давайте же поприветствуем человека, благодаря которому все это стало возможным! – воскликнул мэр.
Зрители, поняв, о ком идет речь, радостно загомонили. Стараясь перекрыть голосом нарастающий гул, Тим Гимли прогремел в лучших традициях конферансье на боксерском поединке:
– Дамы и господа, Джо-о-о-о-он Тейлор!
Последнее слово потонуло в реве толпы. Появившийся на сцене Медведь приветливо помахал гостям мероприятия и, отодвинув кулису, позволил виновнику торжества наконец вознаградить ожидание мещан.
Клаус с замиранием сердца наблюдал, как генерал шествует ко второму микрофону. Он казался настоящим исполином, хотя, по факту, был высокого, но не гигантского, подобно баскетбольным центровым, роста. Просто в каждом его движении чувствовалась такая небывалая мощь, что, казалось, Тейлору тесно в этом скромном, по меркам великанов, теле. Вот он останавливается и вскидывает вверх длань, и толпа завороженным взглядом сопровождает его движение. Вот рука замерла в высшей точке, и зрители замерли тоже. Генерал напоминает лидера какого-то религиозного культа, который, умышленно или ненароком, гипнотизирует внемлющих ему адептов, заставляет их поверить в собственное могущество, а может, чем черт не шутит, и в неуязвимость. А что? Он был там, где взрыв убил восьмерых, остался цел и невредим и сегодня снова вышел на сцену перед огромной толпой, чтобы это доказать.
Воистину мужеством этого человека можно было только восхищаться. Настоящий человек из стали, не то, что разрекламированный Супермен!..
Однако у Клауса было не так много времени, чтобы насладиться выступлением генерала. Едва Джон Тейлор заговорил, телефон в кармане бородача напомнил о себе короткой трелью: пришла эсэмэска. Дабы убедиться, то ли это сообщение, о котором он подумал, Клаус вытащил мобильник и прочел: «Пора!»
«Не дают послушать кумира, – с сожалением подумал бородач, снова пряча телефон в карман. – А ведь ему, возможно, не так долго осталось радовать нас, преданных фанатов…»
Клаус шагнул к стоящему впереди телохранителю в бежевой куртке…
* * *– Я знаю, что будущие жители этого комплекса сейчас находятся среди вас, друзья, – прогремел Тейлор, скользя взглядом по нестройным рядам зрителей. – Не надо, не поднимайте рук, я не стану звать вас на сцену. – Серия смешков: шутка генерала явно пришлась публике по вкусу. – Не потому, что вы не заслужили, просто она вряд ли выдержит всех вас. – И снова – смех, а во взглядах – еще большее уважение: отважный, да еще и с чувством юмора. – Я очень надеюсь, что для вас, дамы и господа, это станет отправной точкой в новую жизнь. Мой дом – моя крепость, это сказано не зря. Дом добавит вам уверенности в себе, и вы обязательно…
Майкл, стоящий слева от сцены и, по приказу Хокинса, наблюдающий за толпой, нет-нет да и поглядывал на выступающего генерала – все-таки это был и его кумир тоже, и Купер получал не меньшее удовольствие от его речи, чем каждый, приехавший в Финикс фанат.
Стоя перед толпой облаченных в майки с символикой Легиона фанатов, помощник капитана испытывал просто небывалый восторг: после либерально настроенного Вашингтона родная для Тейлора Аризона несказанно радовала своей искренней поддержкой. Эдвард Уоррен, вероятно, назовет это рекламным ходом, скажет, что большая часть зрителей куплена, что методы генерала ничуть не лучше тех, против которых он выступает публично… Но Купер плевать хотел на мнение Стального Эдварда. Он смотрел на людей у сцены и думал, что такой огонь в глазах, такую любовь во взглядах нельзя купить за все деньги мира.
Майкл невольно вспомнил разговор с лидером Легиона, который состоялся буквально за час до того, как они покинули ранчо и отправились в Финикс.
– Генерал тебя видеть хочет, – процедил лейтенант Барни Шейбак, найдя Купера на крыльце: помощник с ленцой осматривал владения Тейлора и жевал колосок дикой пшеницы. – Давай живей.
Последнюю фразу лейтенант добавил, конечно же, от себя: его явно раздражало, что, пока он бдительно сторожит покой ранчо, помощник Хокинса просиживает штаны и занимается бестолковым созерцанием окрестностей.
Впрочем, Купер нисколько не обиделся. Честно говоря, он вообще пропустил замечание Шейбака мимо ушей, донельзя обрадованный новостью – генерал хочет его видеть!.. Однако радость быстро сошла на нет: вдруг Тейлор вызывает Майкла не для благодарности, а для очередного допроса? Что, если ему не понравилось, что помощник его адъютанта вдруг возомнил себя крутым «секьюрити» и бросился в погоню за подрывником, хотя никто Купера об этом не просил? Еще генерала могли смутить странные дела, вынудившие Майкла покинуть их делегацию.
«Может, он думает, что я работаю на Эдварда? – поразила Купера неожиданная догадка. – Боже, если так, то мне вовек
