– И тем не менее он что-то подозревает… – мрачно пробормотал капитан.
Он оглянулся через плечо на стоящего в отдалении Зажигалку. Тот сидел на небольшом сером камне и возился с лежащим на коленях автоматом.
– Ладно, – сказал шеф, снова повернувшись к помощнику. – Не думай об этом. Думай о генерале. Эти все. – Он махнул рукой в сторону прочих солдат. – На них надежды мало – они от Тейлора шарахаются, он для них легенда, чуть ли не бог войны, спустившийся на грешную землю. Но мы-то с тобой понимаем, что генерал – такой же, как все, человек из плоти и крови, которого можно убить самой обыкновенной пулей. И потому ты должен быть готов ко всему. Тут нет, увы, телохранителей, которые его заслонят собой. Тут есть только ты… и я… но меня генерал с собой брать не хочет – ему, видишь ли, нужно, чтобы я защищал Таню. – Капитан с неодобрением покосился в сторону Тейлора и девушки.
Майкл проследил его взгляд и с удивлением обнаружил, что генерал, обняв, прижимает девушку к себе.
«Как будто прощается!» – мелькнула в голове шальная мысль, но Купер тут же прогнал ее прочь.
– Мне кажется, сэр, мы все-таки напрасно ее с собой взяли, – осторожно произнес Майкл.
– И ты туда же, – шумно выдохнув, раздраженно сказал Хокинс. – А если я тебе скажу, что это была идея генерала, не поверишь?
– Генерала? – выгнул бровь Купер.
– Его, – кивнул шеф. – Я в итоге отказался от своей изначальной задумки, решив, что Таня станет отвлекающим фактором… и, как видишь, оказался прав. Однако Тейлор сам настоял, что мы должны взять ее с собой. Он почему-то решил, что рядом с ним она будет в большей безопасности, чем в тихой-мирной Аризоне в окружении десятка телохранителей…
«…которых могут убить так же легко, как и предыдущих!» – мысленно докончил Купер.
Прав был Хокинс, когда говорил, что генерал стал слишком привязчивым и чувствительным. Ему, человеку, ежедневно решающему судьбы десяток тысяч человек, подобное строго противопоказано.
– Выдвигаемся, – сказал Тейлор.
Отстранившись от Шуваловой-Смит, он повернулся к своему воинству и хлопнул в ладоши.
– Все всё помнят? – спросил, обращаясь к солдатам.
Те молча закивали в ответ.
– Капитан. – Генерал одарил адъютанта многозначительным взглядом. – Ваша задача ясна?
– Да, сэр, – подтвердил Хокинс.
– В таком случае – начинаем, – сказал Тейлор с самодовольной улыбкой.
Его не к месту веселая гримаса заставила сердце Майкла биться чаще.
* * *Рев мотора, донесшийся из-за холмов, взбудоражил боевиков. Словно гончие, они повернули длинные носы на звук, машинально передергивая затворы на «калашах». После короткого обмена фразами на все том же пресловутом фарси от группы моджахедов отделилось шесть человек. Погрузившись в машину, они завели двигатель и покатились в направлении укрытия легионовцев.
– Вперед, – скомандовал генерал, когда автомобиль боевиков практически достиг холмов. – Не шумим, подходим как можно ближе, стреляем по моему приказу либо в случае крайней необходимости.
Солдаты молча устремились за своим командиром. Со стороны это, возможно, походило на марш утят, спешащих за матушкой-уткой – все на полусогнутых, раскачиваются вправо-влево при каждом шаге. Автоматы держат за ствольную накладку в правой руке, другую отставили для равновесия. Они достигли ближайшего дома, выждав пару мгновений, устремились вдоль задней стены к следующему, когда за холмами зарокотали автоматы и раздались первые предсмертные крики.
– Работаем, – бросил генерал через плечо.
Ударный отряд моментально разделился на две половины – одни пошли вдоль задней стены следующего дома, другие устремились к центральной улице. Таким образом Тейлор надеялся взять оставшихся боевиков в клещи и отправить их иранский квартет к праотцам прежде, чем они успеют поднять стволы своих «калашей».
– Вперед! – прорычал Тейлор и, передернув затвор, выступил из-за угла.
Солдаты по цепочке передали сообщение, и Майкл, возглавляющий вторую половину, шумно выдохнул и бросился через улицу. В руках у него был автомат Зажигалки, который рыжий легионовец передал Куперу по настоянию Хокинса. О, каким взглядом сверлил его старый знакомец!.. Вручая оружие, даже невольно назвал его Михаилом, правда, тут же поправился, но факт налицо: Зажигалка по-прежнему считал, что перед ним – русский снайпер Вихров. И переубедить его, казалось, было просто невозможно.
Все это пронеслось в мозгу за считаные мгновения, которые отделяли начало рывка от того момента, как Майкл увидел первого моджахеда. Самым сложным в этой ситуации было не начать пальбу раньше времени и работать по заранее оговоренной линии: Майкл и его пятерка берут на себя дальних, команда Тейлора – ближних. Малейшее нарушение этого порядка могло привести к ненужной суматохе и лишним потерям.
Вот Купер уже видит всю картину целиком: четверо боевиков – вон они, как на ладони. Теперь совершенно ясно, каких снимет генерал, а каких требуется устранить Майклу. Он вскидывает автомат и нажимает на спусковой крючок. Короткая очередь – и стоящий у крыльца заброшенного дома моджахед в безрукавке и шейном платке падает на ступеньки. Умирает он, впрочем, еще до того, как рухнул – пули пошли кучно, прямо в область сердца.
Иранцы спешно оборачиваются к незваным гостям, вскидывают стволы, но уже слишком поздно: краем глаза Майкл видит, как, извиваясь под градом пуль, умирает ближайший иранец, видит растерянность на лицах боевиков и выпускает еще одну очередь, опережая любые попытки достать его самого или идущих за ним парней. Пара секунд – и перед ними лежат четыре трупа.
«Неужто без потерь?»
Шум за холмами тоже стих – судя по тому, что мотор перестал реветь, словно разбуженный от спячки медведь, «тыловики» сработали на славу. Все казалось слишком простым ровно до того момента, как оконное стекло в одном из домов разлетелось от автоматной очереди, и стоящий слева от Майкла солдат, болезненно вскрикнув, рухнул замертво.
– В укрытие! – проорал Купер, спешно уходя с линии огня.
Он скрылся за стеной ближайшего дома, прижался к ней спиной и попытался восстановить сбившееся дыхание. Еще один солдат упал, пораженный в спину, прямо к ногам Майкла, и телохранитель, глядя на свежий труп, облизал пересохшие губы. Тейлор, конечно, допускал, что в домах тоже может кто-то быть, но Купер до последнего надеялся на лучшее… и, как оказалось,
