— Нет-нет! Я уже вижу, как вы нацелились на выход! Найдем, сейчас найдем местечко! Вас не пугает шум этих бездарных музыкантов? Если нет — есть место прямо возле сцены. Вон там, у стены! — Он указал на столик за кадкой с развесистым растением, названия которого Олег не знал. — Это столик для своих гостей! Тех, кто у нас живет! Так что пойдемте, сейчас я вас там устрою!
Еще через пару минут Олег сидел за небольшим столом и смотрел на то, как пятеро музыкантов усиленно играют что-то залихватское, веселое, заставляющее народ скакать с резвостью одержимых гоном маралов. Благо, что «маралих» хватало на всех желающих с лихвой. Олег взялся считать количество развеселых девиц и сбился со счета примерно на двадцать пятой девке. Впрочем, он мог и ошибиться, и тех было гораздо меньше, так как девицы были похожи одна на другую и перемещались по залу с такой скоростью, что, казалось, их уносит какой-то бурный поток, чтобы в конце концов выбросить в вожделенную комнату наверху. И не одну.
Честно сказать, Олег не любил ночных клубов, и если и ходил в них, то только потому, что в клубы затаскивала та, чье имя он не хотел вспоминать. Танцевать Олег не любил, конфликтов всегда избегал, выпивать предпочитал дома и подешевле — от клубных цен его глаза просто-таки лезли на лоб. Все-таки он был студентом из небогатой, да еще и неполной семьи, а потом аспирантом, так что не успел обеспечить себе хорошего заработка, которым отличаются маститые, «добившиеся» врачи-хирурги.
Да, Олег был хирургом, и очень даже неплохим. Впрочем — не только хирургом. Хороший врач достаточно образован и в других областях медицины. Просто у всех своя специализация. Нельзя объять необъятное. Но пока он не имел своей практики. А значит — и денег.
Заказ принесли быстро: пироги (Олег обожал пироги! Мама их замечательно пекла), холодного пива (оно здесь недурное, точно!), какие-то сладкие булочки, засахаренные фрукты — все это выглядело и пахло очень аппетитно!
Олег не хотел задумываться над тем, в каких условиях готовилась эта еда. Задумаешься, вспомнишь, что повара не в белых халатах и что вряд ли здесь имеют понятие о санитарном контроле и о всяком таком, присущем развитой цивилизации, если, конечно, можно так назвать цивилизацию Олега.
— Мы согласны!
— Мы согласны…
Олег даже поперхнулся, запил кусок пивом, поднял глаза. Знакомая парочка стояла перед ним с похоронными выражениями на лицах. Он едва не застонал — вот же вынес его черт из Мертвого города на этих засранцев! Ну почему на дороге не попался кто-то поприличней?! Тот, кому можно было бы доверять?
Впрочем — в этом мире вряд ли можно было кому-то доверять. Это чужой мир, для Олега — чужой. Как и Олег миру.
— На что вы согласны? — обреченно спросил Олег, аппетит которого поубавился ровно наполовину.
Парочка приняла его слова за разрешение усесться за стол и тут же расположилась возле собеседника так, будто имела на то разрешение от самого императора. Вот все-таки никак не выжжешь из крови эту аристократическую уверенность, что все им на этом свете подвластно! Гены, что поделаешь. Простой крестьянин не уселся бы так нагло.
Оркестр снова заиграл — грохнули медные штуки наподобие литавров, задудел в блестящую трубу, похожую на пионерский горн, здоровенный бородатый рыжий мужик, надувая пунцовые щеки и едва не приседая от усердия.
Забил в барабан худосочный парнишка, лупивший в бок своему многострадальному аппарату так, будто собирался пробить в его залатанном боку еще одну дыру.
Запилил на «скрипке» худой мужчина с желчным лицом, и казалось, что он своим смычком определенно собирается перепилить несчастный, видавший виды инструмент. Однако играл он на удивление виртуозно, и Олег вдруг с усмешкой подумал о том, что, наверное, это здешний Паганини — тот тоже был совсем не сахар — злобный мутант, способный извлекать чарующие звуки даже из полена, если на нем натянуть хотя бы одну струну. Создатель раздает таланты, не глядя на характеры и сложение осчастливленных им людей. Нередко гением становится человек, в быту совершенно непереносимый и гадкий.
Все это промелькнуло в голове Олега, пока он привыкал к грохоту, издаваемому пятеркой трактирных лабухов, и пытался разобрать, что же ему пытаются сообщить бывшие «партнеры по бизнесу». Однако услышать толком ничего так и не удалось, и он подал знак, мол, «чуть позже поговорим» — и снова принялся за пироги.
Когда музыка все-таки затихла и музыканты принялись освежаться холодным пивом, парочка все-таки высказала все свои соображения по поводу дальнейшего сотрудничества. Говорила на этот раз Севия. Савах же сосредоточенно кивал, разглядывая зал, время от времени косясь на Олега.
— Мы погорячились. И ты погорячился! Никаких доносов не будет — мы же все-таки аристократы, а не жалкие доносчики! (Ага, слышали, слышали… голубая кровь! Мы дворяне! Первые же потом бегут стучать!) Мы понимаем, что поступили неправильно, когда ты, не зная цены вещей, предложил нам десять процентов от стоимости. Наши услуги столько не стоят, а мы воспользовались твоим незнанием. А это нехорошо. Хотя и ты мог бы быть осторожнее, когда заключаешь договор с незнакомыми людьми. Это хорошо, что на месте первых встречных оказались мы! А если бы кто-то другой? Тебя могли вообще обмануть, сказав, что артефакты ничего не стоят, и забрать их за сущие медяки! (Ну да, я такой болван, что взял да отдал бы за гроши!) Но забудем это. Мы отказываемся от своей доли в… ну ты знаешь, о чем я (Оглянулась с заговорщицким видом, мол, везде уши!) Ты с нами в расчете. Ты отдал даже больше, чем должен был. Этот вопрос закрыли. Но давай все-таки перейдем к главному — возврату нашего поместья, наших земель, нашего родового гнезда! Я знаю, ты честный, совестливый человек (Да откуда ты знаешь, дура?! Может, я полное дерьмо?!),
