Кто-то выломал на нашей двери замок. На всякий случай подперла ее стулом.
«Беги оттуда, девочка», – шепчу я, позабыв про еду. Комментаторы единогласно мне вторят.
21-янв-2013 06:33 am – Без темы
Ужасная бессонная ночь. Хозяин не приходил, зато за стеной кто-то громко слушал пластинки. Одно и то же по кругу. В четыре утра пошла ругаться. Звонила, стучала – не открыли. Если завтра повторится – вызову участкового…
21-янв-2013 12:53 am – Без темы
В соседней квартире давно никто не живет.
Комментирование записи отключено.
22-янв-2013 08:01 am – Без темы
Ужасная бессонная ночь № 2. «Гори, гори, моя звезда, звезда любви приветная…»
Собираю дом по кусочкам, как пазл. Сравниваю со снимками до революции. На месте нашей квартиры была спальня компаньона хозяина дома по фамилии Гиндис. Когда два мужика живут вместе, это наводит на мысли. Чиновник, который спит со своим заместителем. Бр-р.
23-янв-2013 05:10 am – Без темы
Ужасная бессонная ночь № 3. От «Гори-гори» едет крыша. Вскрыли дверь. Никого не нашли. Как только я вернулась к себе, все началось снова. Кстати, это комната хозяина. Наверное, он любил этот романс и пел его перед расстрелом, как Колчак. Ха-ха-ха.
23-янв-2013 06:19 pm – Без темы
На фотографиях симпатичные. Я выбрала бы темненького, хотя я, похоже, не в его вкусе. Соседка сказала, что он опять к ней являлся.
23-янв-2013 09:53 pm – Без темы
Нашла чей-то сторидж с сигаретами. Похоже, сюда приходили искатели острых ощущений. Никогда не курила. Теперь курю.
Комментирование записи отключено.
23-янв-2013 03:01 am – Без темы
«Ты будешь вечно незабвенная в душе измученной моей».
Очень холодно. Батарея чуть теплая. Хочется растопить печь, но я не умею.
«Умру ли я, и над могилою гори, сияй моя звезда».
Отец повесился не в нашей квартире, а там, за стеной, я разве не говорила?
– Свободно?
От неожиданности я задеваю локтем поднос, и он почти что летит на пол. В последний момент я ловлю его со всем содержимым – упаковочной бумагой, пустой коробкой из-под картошки, картонным стаканчиком – и водворяю на место, рассеянно киваю, даже не понимая, кому. С телефоном наперевес я спасаюсь бегством, лихорадочно пытаясь пролистнуть еще страницу по пути к эскалатору, но ничего не получается, потому что записей больше нет.
Записей больше нет. Жека, это похоже на какую-то дешевую драму!
Я тщетно ищу ее во всех доступных мне соцсетях, а не найдя – столь же безуспешно – просто в «Гугле». Евгения Лейбниц в списках не значится. Теперь вся надежда на Терранову.
* * *– У тебя есть открытые «комнаты» в Питере?
– Зачем тебе?
Герман сидит, развалившись на диване, и листает альбом по искусству. Подобная книга в его руках сразу наводит на мысли о влиянии Бескова, и это раздражает.
– Подруга приглашает в гости, хочу повидаться до отъезда в Венгрию. Совсем ненадолго. Так есть или нет?
– Ну было что-то. Заброшка в Красногвардейском переулке устроит? Это Приморский район.
– Да хоть какой! – вскрикиваю я и молитвенно складываю ладони. – Только не отсюда, давай выйдем в город. Не хочу, чтобы…
Он откладывает в сторону книгу и поднимается. На губах играет улыбка, полная показной иронии.
– Я сделаю все как ты скажешь. Мы ведь друзья.
Никак не пойму, чем он меня попрекает, но надеюсь, что это не превратится в традицию. А пока мы долго и тщательно выбираем подходящее место, все дальше и дальше углубляясь во дворы.
– Может, там? – Герман указывает на одиноко стоящую гараж-ракушку жизнерадостного салатового цвета. Мне все равно – лишь бы он чувствовал себя комфортно, прокладывая свои невидимые коридоры. Я поправляю лямку рюкзака на плече и вслед за Германом огибаю гараж. Теперь мы будто подростки, нашедшие удачное место, чтобы покурить вдали от взрослых. Герман достает из кармана баллончик с краской и несколько раз его встряхивает.
Дверь, возникающая там, где ее не было, до сих пор остается для меня чем-то вроде колдовства. И хотя я понимаю, что открыть ее не составляет для Германа большого труда – он просто рисует рейсте и мысленно связывает его с уже существующим на стене одного из питерских домов, я всякий раз заново проникаюсь к нему уважением. И мне хотелось бы, чтобы он отправился в обер-прокурорский особняк вместе со мной, но боюсь предложить – наверняка откажет. Теперь он по другую сторону баррикад. Рядом с Бесковым.
– Только не закрывай ее, ладно? Я скоро вернусь.
Герман равнодушно пожимает плечами. Баллончик увесисто ложится в мою ладонь.
– Сама закроешь.
Вот и ладненько. Так даже лучше. Ни от кого не зависеть – это прекрасно, не зависеть от Террановы – все, о чем только можно мечтать.
– Спасибо, Гер…
Но он успел уйти достаточно далеко, чтобы не слышать благодарность, и мои слова, овеянные зеленоватым дымом, кидает за пазуху и уносит к морю мятежный сентябрьский ветер.
Я привычно зажмуриваюсь и не вижу, как металлическая стена гаража пропускает меня насквозь, и почти тысяча километров по воле Германа сжимается до длины моего шага. За несколько секунд я оставляю позади четыре границы и с хрустом впечатываю подошву в битое стекло. В легкие врывается затхлый воздух с запахом прелой листвы и сырой штукатурки. Можно открывать глаза.
Чудесно, думаю я, чудесно. Недаром температура здесь не отличается от уличной – одна стена полностью обвалилась. Потолок над моей головой зияет сквозными дырами в почерневшей дранке и тоже подозрительно провисает. Зато в центре пустой комнаты с тремя окнами, среднее из которых наполовину скрыто вялой паутинной шторой, какой-то шутник распял между двух стульев кумачовый транспарант с призывом прекратить выбрасывать людей на улицу. Не хватает лишь гипсового Ильича, с фирменной хитринкой обозревающего руины светлого будущего. А, вот же он, валяется в осколках собственного постамента…
Осмотр достопримечательностей в мои планы не входит, поэтому я выхожу в мир через провал в стене, включаю беспроводные наушники и прокладываю маршрут. Вокруг – беспросветная промзона, значит, скорее всего, я на Выборгской стороне. До Петроградской отсюда не заоблачно далеко – полчаса, как уверяет доброжелательный механический голос, и
