– А что открывает этот ключ?
Длинный ключ с зазубренным штоком и ржавой головкой не умещался даже на широкой ладони воеводы.
– Не знаю, – покаянно ответила я. – Я о нем и думать забыла. Может, в доме бабки есть еще какие-то двери, но я пока не навела там порядок – столько мусора и барахла…
– Возьми домового, – предложил Ярополк. – Он за день тебе все приберет так, что блестеть будет. Возьмет, правда, дорого, но у тебя ведь есть жаба.
– И где мне его взять?
– Я скажу кое-кому, чтобы прислали тебе домового на денек. – Воевода привстал с лавки. – Ну что, полетели? У нас еще одно дело в деревне есть.
Мы вернулись к ступе, она так и стояла посреди площади. Ребятишки прыснули в разные стороны, и я увидела, что теперь мое транспортное средство изрисовано цветочками и котятами – даже миленько. Солнце зажгло купола собора золотом, и я воскликнула:
– Мне же свечки нужны, для заклинания!
В соборе было малолюдно, время вечерней службы еще не подошло. Отирающиеся там бабки надули щеки, набрав воздуха, чтобы заклеймить нас с Юлькой, простоволосых и декольтированных, позором, но стоило воеводе на них глянуть, как они сдулись, точно воздушные шарики.
Юлька сразу прилипла к фрескам, а воевода взял для меня свечи.
– Первый раз вижу, чтобы ведьма так спокойно в церковь заходила, – улыбнулся он. – Маргарита, помню, даже тени креста боялась, а собор за версту обходила.
От улыбки в уголках его глаз появились лучики, и все лицо подсветилось внутренней радостью. Жаль, что Ярополк редко улыбается.
– Я не ведьма, – устало возразила я, повернулась к иконам и перекрестилась. Грудь словно пронзило ножом, я ахнула от боли, упав на колени.
– Вася! – Подруга кинулась ко мне, я хрипела, пытаясь хоть что-то сказать, ползала по холодным каменным плитам пола. Грудь жгло каленым железом, неподъемная тяжесть гнула к земле. Я не могла встать, все плыло перед глазами, окутываясь мраком. Вдруг из темноты появилось лицо воеводы. Он резким движением сорвал с меня кулон, зашипев от боли, швырнул его на пол и сунул руку в купель со святой водой. Я втягивала со свистом воздух, снова и снова, сердце успокаивалось, жгучая боль отступила, будто ее и не было. Я поднялась, опираясь на руку подруги.
– Что это было? – Юльку трясло от испуга.
– Чтоб я знала… – Я потерла шею, на груди розовело овальное пятно, похожее на ожог. – Это из-за кулона?
Бабкино украшение искрилось на каменном полу, как еловая ветка в огне. Лихорадочные алые огоньки то вспыхивали, то гасли. Я осторожно подняла его за цепочку, вынесла из собора, искры потухли, затаились где-то в каменной мгле.
– Выбросила бы ты его, Василиса! – Ярополк снова нахмурился, от ласковой улыбки не осталось и следа. Он потер руку о штаны, поморщился, на ладони остался красный отпечаток камня.
– Не могу, – ответила я. Сунула кулон в сумочку, взяла у воеводы свечки и пошла к ступе.
Долетели мы с ветерком, но не так феерично, как в первый раз. Ступа будто привыкла к моему управлению. Я стояла, держась за гладкий деревянный край, слегка переносила вес с одной ноги на другую, и ступа послушно виляла в воздухе, как собачий хвост. Ярополк позади меня старательно выдерживал дистанцию, но я все равно всей кожей чувствовала его близость. Как же меня так угораздило? Я слегка наклонилась вперед, опершись на руки сильнее, и ступа ускорилась. Он обещал мне свидание, пусть сам об этом еще не подозревает, и я попытаюсь выжать из этого шанса максимум.
Мы приземлились во дворе перед домом, слегка примяв куст сирени. Конь Ярополка испуганно заржал, но почуяв руку хозяина, быстро успокоился. Я смотрела, как воевода гладит по шее всхрапывающего коня, ласково и успокаивающе шепчет что-то в шелковистое ухо, и понимала, что с этим надо что-то делать. Не хватало еще представлять себя на месте коня.
– Пойдем? – спросил воевода.
– Пойдем, – согласилась я. – А куда?
Мы вломились в таверну «Печальный лось» в разгар веселья. Кружки стучали по столам, в центре зала бренчал на гуслях тщедушный музыкант, за стойкой довольно лыбился парнокопытный Парнас.
При нашем появлении все затихли. Оброненный кем-то стакан жалобно дзынькнул, разбившись.
– Ведьма Василиса принесла клятву верности, – объявил воевода. – Теперь она на службе у царя. Если хоть один кудрявый волосок упадет с ее головы, отвечать будете по всей строгости закона.
Я с наслаждением выставила средний палец со сверкающим перстеньком и широким жестом обвела всю таверну, демонстрируя знак царского благоволения. Отдельно ткнула палец под нос Парнасу.
– Все понятно? – спросил Ярополк.
Невнятное мычание было ему ответом.
– И отдай мой золотой, – потребовала я у бармена. – Обслуживание тут никудышнее.
Тот помялся немного, но потом поцокал копытами куда-то наверх и вскоре положил монету на стойку. Я сгребла ее и гордой походкой направилась к выходу, держа осанку, точно царица Амаранта.
Выйдя на свежий воздух, я выдохнула. Теперь можно признаться самой себе, что мне было до дрожи в коленках страшно встречаться с людьми, желавшими мне смерти. Я с благодарностью взглянула на Ярополка.
– Спасибо, – прочувствованно сказала я.
– Пожалуйста, – ответил он. – Мне не хотелось бы снова вытаскивать тебя из костра.
– Приятно, что я тебе не безразлична, – кокетливо улыбнулась я.
– Я так понял, если ты погибнешь, вместо тебя пришлют другую ведьму, и кто знает, какой окажется она.
Я ткнула Ярополка кулачком в бок, и он засмеялся. Низкий смех отозвался мурашками на коже.
– Мне надо уехать, Василиса, – сказал он, все еще улыбаясь.
– Надолго? Ты обещал сходить в мой мир, помнишь?
– Седмицы две меня точно не будет. Надо посмотреть, что за холера в Сумеречном лесу творится. Когда вернусь, загляну к тебе. Постарайся ничего не натворить до моего возвращения.
– Я-то постараюсь, но обещать ничего не могу.
– Береги себя, – добавил он. – Ты очень… необычная ведьма.
– Я не ведьма.
Воевода усмехнулся, запрыгнул на коня и ускакал в закат. Серебристый плащ развевался на ветру, как знамя. А я поплелась домой. На ходу скинула тесные туфли, нагретая за день тропинка легонько колола босые пятки сухими травинками.
Жаль, что наше свидание с воеводой откладывается. Но, с другой стороны, я смогу как следует к нему подготовиться.
Глухой вой разбудил меня посреди ночи. Все волоски на теле встали дыбом, сердце подскочило к горлу и заколотилось.
– Вася, что это? – Юлька примчалась в мою комнату, от порога запрыгнула в постель, спряталась под одеяло.
– Понятия не имею, – прошептала я.
Вой перешел в протяжный стон. Кровать слабо задрожала, как при землетрясении, окно, скрипнув, приоткрылось. Шепот на грани слуха пробирал до дрожи. Грех взлетел на кровать, зашипел, выгнув спину, и с разбегу выпрыгнул в открытое окошко. Я вздрогнула, запустила ему вдогонку подушку.
Стон оборвался резко, будто его отрезали. Через минуту благословенной тишины Юлька выглянула из-под одеяла.
– Может, это ветер? – предположила я, сама себе не веря.
– Скорее всего. – Юлька вскинула на меня испуганный взгляд. – Я с тобой посплю сегодня.
– Ага.
Ровное дыхание подруги успокаивало, но я долго не могла уснуть, прислушиваясь к каждому шороху.
С утра я проснулась от настойчивого стука. С опаской
