Вскоре появились и двое пернатых. Едва они вошли, ворота закрыли, цель пересекла двор и одна поднялась по лестнице.
Гостиница в действительности представляла собой два соединенных здания: одно шло вдоль двора – с номерами, от него под прямым углом отходило отдельное крыло. Оно находилось над водой, на остатках древнего заброшенного моста, который уже не доходил до противоположного берега реки. Этот мост, даже и переделанный под гостиницу, не позволял сделать вход с улицы, так что к комнатам можно было добраться только по охраняемой лестнице и внутреннему коридору.
Окна этих комнат выходили на реку. Вскоре изнутри открыли ставни. Женщина выглянула из окна, чтобы вдохнуть ночной воздух, и поморщилась от вони отходов и дыма. Как только она отошла от окна, две вороны сели на подоконник и заглянули внутрь. Женщина зажгла свечу и при ее свете заперла дверь изнутри, спрятав ключ в рукаве. Потом поставила свечу в медный подсвечник, стоявший на столе.
Одна ворона влетела и села на шкаф.
Хотя ее перелет и приземление были почти бесшумными, рука женщины замерла.
– Ты хочешь еще что-то сказать мне? – бросила она в пространство.
Пространство не ответило.
Когда она закрыла книгу и встала, обе вороны на подоконнике и та, что сидела на шкафу, исчезли. Удивленно осмотрев комнату, женщина отперла дверь в коридор и вышла. Как только она скрылась, вороны всей стаей ворвались в окно.
Он быстро собрался воедино, за исключением трех частей. Вначале толкнул дверь в коридор, но ее заперли снаружи. Уйти через нее с альбомом, но без ключа было невозможно. Присев у туалетного столика, он взвесил альбом в руке. Чересчур тяжелый, чтобы унести по воздуху, даже если создать сеть, чтобы его смогли нести вороны.
Пришлось выбрать третью возможность, хотя она ему нравилась меньше всего и он предпочел бы потянуть время. Он оторвал полоску чистой страницы в конце книги и написал записку мелким, но удивительно четким почерком. Потом сунул клочок в трубку-футляр и прикрепил к лапе одной из ворон. Отпущенная, ворона улетела, а две другие, сидя на подоконнике, продолжали наблюдать снаружи.
Наконец Кроу раскрыл альбом. С величайшим интересом и радостью он внимательно рассмотрел первый рисунок, на котором изображались молодая женщина в короне, верхом на быке – по-видимому, финикийская царица Европа, – а за ними лев, волочащий цепь. Слишком очевидная метафора съеживающейся Римской империи, которая стремится вернуть все, что потеряла за сотни лет.
В замке повернули ключ. Он закрыл альбом, оперся локтями о туалетный столик и стал разглядывать в зеркале свое худое лицо, блестящие черные волосы, проворные пальцы. Что-нибудь в нем не так? Может, что-то он может вылепить лучше? Да разве в этом мире есть мужчина красивее его?
Скрипнули петли. У него за спиной вырос чей-то силуэт, словно расширяющееся пятно на зеркале. Огонь свечи отразился от края тонкого клинка, но этот клинок был не столь опасным, как ее улыбка. Он посмотрел в глаза ее отражению и лениво улыбнулся в ответ.
Вопросительно поднимать бровь она умела не хуже его, и сейчас воспользовалась этим.
– Ты сидишь на моем стуле?
– Мне трудно не восхищаться собой, когда выпадает случай, ведь я поистине хорош, лощеный и блестящий.
Она окинула его оценивающим взглядом.
– Поистине трудно не удивиться тому, как некто столь лощеный и блестящий сумел попасть в запертую комнату.
– Ты неотразима. Поэтому никаким преградам меня не удержать.
– Правда? – Ее силуэт, ее мышцы – все говорило о том, что драться она умеет. – Проход в эти номера охраняется днем и ночью, именно поэтому, как ты можешь понять, люди, у которых есть враги, предпочитают ночевать здесь. Дверь из этой комнаты в коридор можно запирать и изнутри, и снаружи, и ключ у меня. Поэтому здравый смысл подсказывает, что ты влез через окно. Но крыша слишком крутая, чтобы пройти по ней, да и стена тоже. И даже если тебе удалось по ней подняться, ты не промок, как было бы, если бы ты пришел с реки.
– Я мог приплыть на лодке.
Она подошла к окну, посмотрела вниз, потом повернулась к нему.
– Лодку не к чему привязать. Не хочешь объяснить эту загадку?
Он осторожно встал, держа руки перед собой и показывая, что не вооружен, и вежливо поклонился, прижав ладонь к сердцу.
– Я не единственная загадка в этой комнате. Самая большая загадка – твоя привлекательность.
– Этот ход надо было попробовать сделать раньше, чем тебя загнали в угол. Как ты сюда попал?
– Может, обменяемся тайнами? Почему римский император меня нанял? То, что твоя революционная агитация тревожит Римскую империю, – один ответ, но, чувствую, не единственный. Боюсь, я неизлечимо болен любопытством.
– Я могла бы унять твое любопытство, пронзив тебя мечом.
– Да, но как же твое любопытство? Разве ты не хочешь узнать, какая хитрость, какая ловкость помогли мне проникнуть в твою комнату? Представь, что такие таланты могут быть использованы только для того… для того, чтобы доставить тебе удовольствие.
– Доставить мне удовольствие? – Она, улыбаясь, разглядывала его. Он повернул голову в профиль: так он выглядел лучше всего. С печальным смехом она покачала головой. – До или после того, как ты выдашь меня императору?
Он обдумал вопрос со всей серьезностью, какой тот заслуживал.
– До – это надежно. После – зависит от его капризов.
– Вижу, ты стратег, – сказала она, словно проглотив смех (к его легкой досаде – она смеялась над ним?). – А что, если я не хочу, чтоб меня похитили и выдали императору?
– Возможно, ты в состоянии заплатить больше, чем он. Тем самым ты разубедила бы меня.
– Я не располагаю такими средствами. Или ты говоришь о другой награде?
Она снова осмотрела его с головы до ног.
– Естественно, тебе нравится то, что ты видишь, и я во всех отношениях таков, что могу доставить тебе удовольствие, если тебе нравится это мое обличье. Но, боюсь, деньги – единственное, что я принимаю в оплату.
– Естественно! В любом случае, ты не хочешь, чтобы император Рима стал твоим врагом – нет, если как я начинаю подозревать, ты один из наемных негодяев, которые делают грязную работу, чтобы у богатых и влиятельных руки оставались чистыми.
– Твоя покорность позволит значительно облегчить все это. Я подожду, пока ты возьмешь плащ и все необходимое в дороге. – Он старался не трогать альбом, лежавший возле его левой руки. – У меня в гавани корабль, он отходит через час.
– Корабль не уйдет. Через час – пик отлива. До поры ни один корабль не сможет отойти. Так что, мой загадочный негодяй, это твоя первая ложь.
– Моя первая ложь?
– Второй лжи ты мудро избежал. Я несколько раз давала тебе возможность подтвердить, что император хочет меня похитить, но ты не подтвердил. Так что, думаю, ему нужно что-то
