Ник: В общем, мои родители не так уж и ненавидят тебя.
Джей: Наверное, это лучшее, на что мне можно рассчитывать.
Ник: Наверное! :D
Джей: Стоило прийти хотя бы ради хот-догов.
Ник: Они были вкусные, да?
Джей: Очень.
Ник: Ты завтра работаешь?
Джей: С двенадцати до восьми.
Ник: Круть. Потом потусуемся?
Джей: Обязательно.
Ник: :D
Глава 23
Конец лета. Ник всегда ненавидел его. Ненавидел, что дни становятся желтыми по краям, словно листы в старой книге. Что солнечное тепло перестает просачиваться под кожу — первый признак смены сезона. В прошлом Ник оплакивал конец лета, подмечая мелкие перемены в мире вокруг, но в этом году у него не будет и этого. К тому времени, как воздух остынет, а дни станут короче, он будет в колледже. В этом году осень значит не просто потерю свободы, но и конец его детства.
С каждой уходящей минутой отчаяние в нем нарастает.
Он зависает то в «Пицце Перфекто», то в бассейне, то в подвале у Джея. А остальное время делит между домом Девона и своим. Шины велика шуршат по пыльным дорогам, как шуршали каждое лето, пока он был ребенком, вместе с милями пожирая оставшееся в его распоряжении время.
Почему он продолжает ездить на велике? Ведь отец сдался и вернул ему ключи от машины. Наверное, из желания как можно дольше оставаться не взрослым.
Он пытается убедить себя, что это было хорошее лето и что он готов ко всему, что наступит потом.
По крайней мере, он уедет из дома не девственником. И да, ему по-прежнему тошно от мыслей о колледже, поэтому он запрещает себе думать о нем. А еще — о том, как будет скучать по Джею, когда он окажется в колледже, а Джей в Аргентине.
Все равно их связь была временной. Без обязательств, без перспектив. Зато, смотрите, как здорово Ник проявил себя в ситуации с бойфрендами? Они даже ни разу не поругались. А каким классным был секс… Джей точно будет тем парнем, с которым все следующие в его жизни бойфренды никогда не смогут сравниться. Он будет существовать в воспоминаниях Ника как эталон, как идеал с сияющим нимбом над головой. Нику надо лишь перестать думать о нем и найти себе нового парня, угу? Джей — всего лишь еще одна сущность, которая уйдет в конце лета. Он должен это принять. Что тут поделаешь. Такова жизнь.
— Ник? Ты меня вообще слушаешь?
Ник вздрагивает.
— А? Что? Ну конечно.
Девон фыркает и падает рядом с ним на кровать.
— Грязный лжец.
Ник тычет друга под ребра.
Девон отскакивает от него.
— Ах ты, ублюдок!
Матрас пружинит, и их сталкивает друг с другом. Ник отворачивается к окну, чтобы не видеть гору коробок у Девонова стола и пустые спортивные сумки.
Он хватает подушку.
— Эх.
— Из-за чего эхаешь?
— Да из-за всего. — Ник вжимается в подушку лицом. Она пахнет Девоновым дезодорантом и каким-то странным шампунем. Яблочным или типа того. С каких это пор Девон пользуется шампунями с яблочным ароматом? О, наверное, это Эбони. Это странно, что Ник нюхает запах волос подруги своего лучшего друга? Наверное, да. Он делает еще один вдох и отбрасывает подушку. — Из-за всего.
Девон ничего больше не говорит и делает то же, что и всегда: обнимает его.
Странно, что многим не нравится обниматься. Как будто бы обнимать можно только детей или, в случае взрослых, только свою половинку. Ник не знает, почему оно так. Кто установил это правило? Почему любой близкий контакт дольше пары секунд просто обязан содержать какой-то подтекст? Обнимашки — лучшее занятие на земле. Хотя, думает он, и не всегда совершенно невинное. Если б сейчас его обнимал Джей, а не Девон, Ник уже расстегивал бы его джинсы. И свои, наверное, тоже. Но если даже в меню одни обнимашки, он и тогда очень им рад.
— Последним человеком, с которым я обнимался у тебя на кровати, был Джей, — бормочет Ник Девону в шею.
Девон фыркает.
— Бро, не порти момент.
Ник усмехается, но еще у него сжимается сердце.
Потому что да, кроме этих моментов, у них ничего больше нет.
***
Ник: Ты работаешь вечером?
Джей: Увы, да. Встретимся завтра?
Ник: Ок!
***
Когда он приходит домой, судьба его добивает. Он видит, что все его вещи разложены кучками на полу, а перед шкафом стоит его мать — с блокнотом в руке и ручкой у губ, похожей на элегантный мундштук у дамы из черно-белого фильма.
— Мам! — Под напором праведного гнева его страх быстро скукоживается. — Ты роешься у меня в шкафу?!
Марни выглядит удивленной, и Ник очень, очень не хочет ничего объяснять. Не может же его мама быть настолько наивной. Она же тоже когда-то была молода. Со своими потребностями и всем таким прочим. Ему совершенно не хочется думать о мамином «всем таком прочем», и он, сердито сопя, благодарит Иисуса за то, что все его порно хранится на ноутбуке. И за то, что в коробке на верхней полке больше нет заначки с травой. Он выкурил последний косяк перед вступительными экзаменами — потому что решил, что это будет прикольно, и чтобы притупить растущую панику. Если говорить честно, то скорее из-за второго. Но когда Ник был честным?
— Господи! — Ник наклоняется и сдергивает верхнюю футболку со стопки — просто потому, что он может. Потом резко выдергивает ящик комода и запихивает футболку туда. — Нам обязательно делать это прямо сейчас?
— Ник, о чем ты?
Ее беспредельно искреннее замешательство окончательно выводит его из себя. Слушайте, он же пытался! Пытался поговорить
