Ник коленом задвигает ящик комода обратно.
— Вот об этом! Ты только и делаешь, что пристаешь ко мне со своим колледжем, вещами и сборами! Почему ты хоть раз не можешь отстать от меня?
Мама вздрагивает, словно он ударил ее.
Ник знает, что разговаривать в таком тоне с мамой — настоящее скотство. Просто… накричать на нее проще, чем на отца. Это несправедливо по отношению к ней, но так проще.
— Ник? Да что на тебя нашло? — В ее тоне сейчас неуверенность.
Он скотина. Гадкая, отвратительная скотина.
Ник хватает со стола телефон.
— Я на улицу.
Когда он уже почти спустился по лестнице, его мама приходит в себя.
— Ник? — кричит она.
Хлопнув дверью, Ник ныряет в солнечный свет. Подбирает валяющийся около гаража велосипед и выруливает на дорогу.
Он даже не знает, куда собирается.
История всей его гребаной жизни.
***
Отец: Где ты?
***
В конце одной улицы неподалеку от Никова дома есть неглубокий овраг. В детстве они с Девоном часто играли там, потому что алло, это овраг. С землей и насекомыми, а после дождя — с грязью и насекомыми. В одиннадцать лет это было идеальное место для драк с таскенскими рейдерами на Татуине, для поисков пиратских сокровищ, для экспериментов с салютом, а позже — с сигаретами и травой.
Собственно, это скорее свалка, чем просто овраг. Там полно мусора и осколков стекла. Наверняка есть и змеи. Видимо, потому-то родители и не одобряли их походы сюда. Не из родительской вредности, а потому что им не хотелось, чтобы их сыновья заработали столбняк или бешенство, или были похищены злодеем-бродягой, как в черно-белом кино.
Ник бросает велосипед на траву и соскальзывает в овраг.
Ему хочется заглянуть за стекло, за пожухлые клочья травы и куски старой фанеры, исписанные из баллончика матом, и увидеть простор той волшебной страны, созданной их с Девоном воображением. Но в глубине души он понимает, что увидеть ее больше не сможет. И что, если он хотел, чтобы та фантазия осталась жива, то не стоило сюда приходить.
Но он не знал, куда еще можно пойти.
Он утыкается лицом в коленки и плачет.
***
Девон: Ты в норме?
Ник: Да. Все та же старая хрень.
Девон: Бро, позвони своей маме. Она жутко перепугалась.
***
Когда Нику было лет восемь, он убежал из дома. Обиделся, что ему не разрешили одеться как Фродо. Еще бы, ведь он умудрился заполучить приглашение на день рождения одного популярного мальчика — кажется, их мамы были знакомы, — и то была тематическая вечеринка. С пиратами и принцессами. Но черт побери, почему там не могло быть и хоббитов? В общем после того, как мама принесла ему пиратский костюм, Ник так разозлился, что решил убежать. Чтобы они пожалели, как плохо с ним обошлись.
Он убежал не дальше супермаркета в пяти кварталах от дома, где потратил все свои деньги на лакричные леденцы, о чем сразу же пожалел, и заодно пережил паническую атаку. Продавец позвонил его маме, и та забрала его.
После этого мама не повела его на день рождения.
Ник до сих пор не уверен, какой конкретно урок в тот день преподнесла ему жизнь.
Он не оделся как Фродо. И в итоге остался без праздника.
Может, это был не урок. Может, никаких уроков в жизни и нет.
***
Джей: Мне звонил твой отец.
Ник: ЧТО?!?!?!?
Джей: Наверное, взял мой номер у Девона. Он беспокоится за тебя.
Ник: Бе.
Джей: Где ты сейчас?
Ник: Можно прийти к тебе?
Джей: Да.
***
Когда Ник, вспотевший и еще плачущий, появляется на пороге у Джея, тот остается очень спокойным. Ну и ладно, думает Ник. Плевать, как он выглядит. Все равно их «дружба» с Джеем подходит к концу. И разве он когда-нибудь умел сдерживаться?
Джей дает ему стаканчик с водой, а потом уводит в подвал. На ноутбуке уже стоит «Атака на титанов». Джей ничего не говорит. Просто садится с ним на диван, берет его за руку и включает новую серию.
Словно знает, что сейчас Нику нужно именно это. Ни слова, ни вопросы, лишь это.
Ник влюблен в Джея Хэзенбрука.
Впрочем, он не настолько туп, чтобы сказать это вслух. Он сидит с Джеем, пьет свою воду, и они в тишине глядят в ноутбук. Когда начинаются титры, Ник ставит стакан на столик, делает глубокий вдох и говорит:
— В общем, сегодня я наорал на маму как полный козел.
Джей кивает, но по-прежнему ничего не говорит.
— Я не хочу идти в колледж. — Внутри него что-то разламывается, словно не выдержавшая давления дамба в фильме-катастрофе, и внезапно слова начинают литься потоком. — Мне страшно, хоть это и тупо — бояться, но я все равно боюсь и точно знаю, что облажаюсь. Я буду тем самым лузером без друзей, о существовании которого все узнают лишь в тот момент, когда им переносят экзамены, потому что их однокурсник перерезал себе запястья или типа того!
У Джея распахиваются глаза.
— Господи, Ник!
Ник издает стон.
— Нет… я просто к примеру. Наверное. Я не знаю! Я не знаю, чем хочу заниматься и как стать таким человеком, которым в их представлении должен быть, и я понимаю,
