Семейство Кроу никогда не бывало в центре FOREST, так что доктор Джонстон начала с экскурсии. Я увидела на их лицах замешательство от необходимости поднимать тело Фрэнка на холм и нести его через подлесок. Старший Кроу сообщил доктору Джей:
– Он довольно крупный малый.
Люди постоянно умирают в неподходящих местах (в креслах, ванных, сараях на заднем дворе, на верхних ступеньках высоких и опасных лестниц). Но директора похоронных бюро обычно забирают тела из этих мест, а не помещают их туда. Они гордятся тем, что перемещают тело из хаоса в порядок, а не наоборот.
Я спросила старшего Кроу, не самая ли это странная перевозка тела за всю его практику.
Он посмотрел на меня через плечо и вознаградил сухим «да». Точка.
Наш маршрут был построен так, чтобы не беспокоить других обитателей центра FOREST, и это был долгий путь пешком. В своем сложном превращении в скелеты тела-доноры могут быть потревожены дождями и маленькими созданиями. В FOREST можно запросто наступить на чью-нибудь непослушную малоберцовую кость.
Старший и младший Кроу подняли к главным воротам носилки, на которых покоилось тело Фрэнка, завернутое в голубой больничный мешок. Его яркий цвет сильно контрастировал с приглушенными зелеными и коричневыми тонами северокаролинского лета. Бирка на мешке гласила «Университет Западной Каролины – „Городской проект мертвых“». Катрина поглядела на эти слова, и ее губы тронула легкая улыбка. Позже она сказала, что почувствовала прилив радости, как будто то, что название ее проекта напечатано на бирке, означает его признание.
Кроу-отец беседовал с доктором Джонстон. К моему удивлению, его расспросы были далеки от «Ну-ка, скажите мне еще раз, что вы все, сумасшедшие шарлатаны, тут делаете?». Он сразу перешел к «О, так вы используете люцерну, чтобы ускорить образование азота?». Старший Кроу сам занимался компостом и был хорошо знаком с технической стороной дела.
В коммерческой похоронной индустрии естественное погребение называют не иначе, как «миф от хиппи, который нашим клиентам никогда не понадобится», и для нас было большой радостью получить неожиданного союзника довольно радикальной идеи в лице директора традиционного похоронного бюро.
К несчастью для Катрины, борьба с похоронной индустрией не единственная трудность. Майк Адамс, популярный блогер (а также противник вакцинации, сторонник теории запланированного государством взрыва башен-близнецов 11 сентября 2001 года и скептик по отношению к официальной версии стрельбы в начальной школе Сэнди-Хук), написал о Катрине статью, которую на Facebook перепостило почти одиннадцать тысяч человек. Адамс заявил, что проект по «реконструкции» направлен на выращивание продуктов питания для городских бедняков. В своем посте он утверждал, что новый процесс потребует непрерывного снабжения компоста сырьем, чтобы накормить людей, и это наверняка приведет к «обязательной эвтаназии пожилого населения, чтобы бросить их тела в компост». Также Адамс заявил, что проектом «воспользуется правительство, чтобы маскировать массовые убийства».
Если бы вы были знакомы с Катриной – энтузиастом в сфере экологии, живущей в Сиэтле с мужем и двумя детьми, то сама мысль о том, что она может разрабатывать план массовых убийств, показалась бы вам абсурдной. Но вопрос распространения информации в обществе остается открытым: на каждого человека, который верит в то, что будущее предназначение его тела – питать землю, приходится другой, уверенный в том, что план Катрины воплощает в себе все пороки общества.
Операция по подъему Фрэнка на вершину холма началась довольно скоро и потребовала совместных усилий команды, члены которой устроили утомительную дискуссию о том, как следует нести тело – ногами или головой вперед. В какой-то момент я отвела глаза, и мой взгляд упал на череп, взирающий с высоты холма на нас, живых, и усмехающийся абсурдности нашего спора.
Когда Фрэнк наконец прибыл на вершину холма (головой вперед), голубой мешок с телом уложили на ложе из щепок и раскрыли молнию, обнажив тело высокого здоровяка, одетого лишь в трусы и носки. Мы перекатили Фрэнка на правый бок и осторожно вытащили из-под него мешок. Теперь у этого человека на щепках не было пути назад.
У Фрэнка была седая эспаньолка и волосы до плеч, а левая рука элегантно лежала за головой в стиле «нарисуй меня, как одну из твоих француженок»[12]. Торс и руки были покрыты татуировками: волшебник, змеи, религиозные символы, тираннозавр, скачущий по груди. Яркие чернила татуировок устроили взрыв красок в неброском лесном ландшафте.
Студенты-выпускники удалились, чтобы собрать побольше люцерны, и я впервые за все утро осталась с Катриной наедине.
Она посмотрела на Фрэнка, и в уголках ее глаз закипели слезы. – Этот мужчина здесь не случайно. Ты знаешь? Он хотел оказаться здесь.
Она остановилась и глубоко вдохнула, прежде чем продолжать:
– Я так благодарна ему.
Катрина взяла горсть смеси люцерны и щепок и положила на лицо Фрэнка – эта часть его тела будет укрыта первой.
Я присоединилась к ней, и мы стали засыпать смесью его шею и руки, словно укутывая его.
– Мы вьем для него гнездышко! Выглядит уютно, – сказала Катрина.
И тут же осадила себя:
– Доктор Джей вряд ли обрадуется, что мы тут сентиментальничаем с телом. Завязывай, Катрина.
Я не была в этом так уж уверена. Незадолго до того доктор Джонстон рассказала мне историю одного восьмидесятилетнего мужчины, который завещал свое тело центру FOREST. Когда он умер, его жена и дочь привезли тело на семейном грузовике. Им даже разрешили выбрать для него место в подлеске. Его жена умерла полгода спустя. Она попросила, чтобы ее тело похоронили рядом с ее мужем. Эту просьбу уважили, и тела супругов разлагались бок о бок друг с другом, так что в смерти они были так же неразлучны, как в жизни. Не похоже на того, кто чужд сентиментальности.
Доктор Джей в этом плане непреклонна.
– Я зову доноров «мистер такой-то» или «миссис такая-то». Зову их настоящими именами и не вижу причины делать по-другому. Это ведь по-прежнему они. В других учреждениях со мной не согласны и говорят, что это не позволяет держать профессиональную дистанцию. Но я считаю, что это очеловечивает тела. Я встречалась со многими из этих людей при их жизни. Я знаю их. Все они – люди.
Подход доктора Джей – это новая волна в научной практике пожертвований тел, в рамках которой покойник воспринимается как человек, а не безымянный труп. Эрнест Таларико-младший
