– Мне хотелось сделать то, чего нет в других учреждениях, – объяснял господин Цуруо, пока электрический погрузчик спускал металлическую дорожку, подхватывал белый гроб, поднимал его со стеллажа и доставлял ко входу, где стояли мы.
Вдоль стен тянулись металлические двери, в которые мог пройти гроб.
– Куда они ведут? – спросила я.
Господин Цуруо поманил нас за собой. Мы вошли в маленькую комнату с несколькими диванами и подставками для благовоний. В этой комнате был такой же ряд металлических дверей, но они были лучше замаскированы. Одна дверь открылась, и в комнату въехал гроб.
Мы прошли еще в три комнаты для семей, куда родственники могут прийти в любой момент (в среднем тело здесь хранится около четырех дней) и вызвать тело из охлаждающего хранилища. Умерший член их семьи будет в гробу, его черты лица будут немного подправлены (но не набальзамированы), и он будет одет в буддийский или современный костюм.
– Может быть, вы не можете организовать похороны, – сказал господин Цуруо. – Может быть, днем вы работаете, тогда вы можете заглянуть сюда вечером, чтобы навестить покойного и посидеть рядом с его телом.
Одна комната для семей была больше, в ней стояли удобные диваны, телевизор и роскошные букеты цветов. Это было приятное место, чтобы спокойно побыть с умершим без строгого ограничения по времени.
– Аренда этой комнаты стоит на десять тысяч иен (восемьдесят пять долларов) больше, – сказал господин Цуруо.
– И она стоит того! – ответила я.
Возможность навещать тело в удобное время и безо всякого бронирования комнат показалась мне элегантной и цивилизованной. Это прямо противоположно правилу западных похоронных бюро «вы заплатили за два часа в смотровой комнате, и вы получите два часа в смотровой комнате».
На другом этаже девятиэтажного ластеля была ванная комната, ослепительно чистая и белая. Там была устроена высокая, элегантная моечная установка для «последней ванны на этом свете». Традиционная банная церемония юкан возродилась только в последние годы, и сейчас есть коммерческие организации, оказывающие такую услугу. Президент одной из таких компаний сказал: «Банная церемония должна [помочь] заполнить психологический вакуум на современных похоронных церемониях», потому что если тело поскорее уносят, «это не позволяет скорбящим достаточно долго созерцать смерть».
Работая владельцем похоронного бюро, я обнаружила, что и очищение тела, и бдение рядом с ним играют значительную роль в переживании скорби. Это помогает людям увидеть тело не как что-то проклятое, а как прекрасный сосуд, который когда-то вмещал любимого ими человека. В своем мегабестселлере «Магическая уборка» знаменитый японский консультант по наведению порядка в доме Мари Кондо выражает похожую идею. Вместо того чтобы бросать все подряд в мусорный мешок, она советует проводить время с каждой вещью и «благодарить ее за службу», прежде чем выкидывать. Некоторым критикам кажется глупостью благодарить свитер, который не подошел, за его службу, но на самом деле эта идея несет более глубокий смысл. Каждое прощание – это маленькая смерть, и ей нужно отдать должное. Эта концепция отражает отношение японцев к мертвому телу. Вы не можете просто позволить своей маме исчезнуть в машине для кремации; вы сядете рядом с ней, поблагодарите ее тело – и ее саму – за ее любовь. И только после этого вы позволите ей уйти.
Господин Цуруо продолжил экскурсию и провел нас по улице, вымощенной булыжником, которая на самом деле была коридором в здании ластеля. Атмосфера здесь напоминала рождественскую выставку в викторианском стиле в местном торговом центре. В конце зала виднелась входная дверь в «дом». Господин Цуруо подал нам тонкие бахилы, чтобы мы надели их на обувь.
– Это семейные похороны в «стиле гостиной комнаты», – сказал он, открывая дверь в обычный японский кондоминиум (жаль, что, в отличие от коридора, не в викторианском стиле).
– Так это просто чья-то квартира? Но здесь ведь никто не живет? – спросила я, смущаясь.
– Нет, здесь останавливаются на несколько дней. Здесь можно провести поминки в присутствии тела.
В квартире было все для комфортного пребывания большой семьи – микроволновка, просторный душ, кровати. Матрасов хватило бы для ночевки пятидесяти человек. В таком большом городе, как Иокогама, настоящие квартиры недостаточно велики, чтобы приютить иногородних родственников, а здесь вся семья может собраться и провести время с телом.
В комнате меня накрыла волна эмоций и вдохновения. Среди директоров американских похоронных бюро редко поднимается один непростой вопрос: созерцание забальзамированного тела – зачастую неприятное переживание для родственников. Бывают и исключения, но, как правило, у близких родственников почти нет времени побыть с телом (которое, по всей вероятности, быстренько забрали после смерти). Раньше родственникам давали время посидеть рядом с усопшим и пережить потерю, на поминки приезжали коллеги и далекая родня, и каждый обязан был публично выразить скорбь и смирение.
Я раздумывала, что было бы, если бы такие места, как ластель, были в каждом крупном городе. Пространства вне строгих церемоний, где родные могли бы просто побыть с телом любимого человека, свободные от норм поведения на публике. Пространства, где безопасно и удобно, как дома.
* * *История полна случаев, когда идеи родились раньше своего времени. В 1980-х годах Хироси Уэда, сотрудник японской компании по производству фотоаппаратов, изобрел первую «палку-удлинитель» для камеры, которая позволяла ему делать в путешествиях автопортреты. Удлинитель для камеры был запатентован в 1983 году, но его не покупали. Приспособление казалось таким пустяковым, что даже появилось в книге тиндогу, или «бесполезных изобретений». (Другие тиндогу: маленькие домашние тапочки для кота и электровентиляторы для охлаждения лапши, прикрепленные к палочкам). Без спроса на изобретение срок действия патента Уэды истек в 2003 году. Теперь, окруженный толпами людей, размахивающих селфи-палками, как самовлюбленные рыцари-джедаи, он кажется на удивление спокойным, когда рассказывает о своем провале BBC:
– Мы назвали это изобретением трех часов утра – оно появилось слишком рано.
История смерти и похорон тоже полна примеров, когда идеи рождались задолго до своего времени – собственные «изобретения трех часов утра» госпожи Смерти. Одно из таких изобретений было сделано в Лондоне в 1820-х годах. В то время в городе искали решение довольно серьезной проблемы переполненных и дурно пахнущих кладбищ. Слои гробов уходили на шесть метров вглубь. Из земли выглядывали полуразложившиеся тела, от гробов отламывали куски и продавали бедноте в качестве дров. Эта переполненность была столь очевидна для обычного жителя Лондона, что преподобный Джон Блэкберн сказал: «Многим чувствительным душам, должно быть, становится дурно при виде разворошенной земли, до отказа набитой и загрязненной человеческими останками и частями тел мертвецов». Настало время попробовать что-то новое.
Посыпались предложения реформы лондонской системы захоронений, и в их числе был проект архитектора Томаса
