– Ладно, фраерки, можете пройти, – ощерился кривозубой улыбкой Тим. – Доктора мы позовем, так и быть. Но вот если он пошлет вас на Кудыкину Гору, то извиняйте, он у нас мужик-вулкан, гы-гы…
С этими словами мужчина сделал неуклюжий жест, приглашая нас пройти на станцию. Пока мы шли через блокпост, я внимательно осмотрел самих дозорных. Все как на подбор – широкоплечие мужички среднего возраста с каким-то нездоровым блеском в глазах и жутким перегаром изо рта. Одежда почти у всех одинакова – черные спортивные штаны, кожаные куртки-«косухи» со следами рвоты в районе живота и зимние шапочки на затылках. Обувь – старые стоптанные кроссовки. Ни дать ни взять, гопники со стажем. Дозорных было четверо. Кроме Тима и его напарника, еще один у прожектора с пистолетом Макарова в руке, а четвертый притаился возле брошенного прямо на рельсы пулемета. На лице его ясно читалось состояние: «недоперепил». Похоже, он и поднять сейчас свой «Печенег» не в силах. У самого же Тима и его дружка имелись коктейли Молотова, которые я поначалу принял за древние гранаты.
М-да, а оборона-то у них ужасно организована. Да и сами охраннички больше похожи на люмпенов. Других не нашлось, что ли? В Содружестве таких вояк не допустили бы к оружию вовсе. Тем более, поддатыми!
На платформе Крылатского оказалось малолюдно. Здесь, похоже, людей жило меньше, чем в Строгино, – человек семьдесят от силы, судя по палаткам. Удивительно, что не меньше, – даже в условиях постъядерного метрополитена здесь было ужасно. И Содружество, и Строгино не могли похвастаться хорошим освещением. Но практически полностью погруженных во мрак станций мне еще не доводилось видеть. Впрочем, еще до войны здесь было темновато. Все из-за особенностей проекта станции. Архитекторы задумали построить ассиметричный свод, полукруглый с одной стороны и идеально прямой с другой. По их задумке, это должно было символизировать крыло огромной птицы, заботливо укрывшей поезда и людей, будто птенцов. На деле же вышло нечто уродливое с малочисленными светильниками в нишах под самым потолком и вдоль одной из стен. Сейчас, само собой, они не горели, и станция освещалась кострами, горящими в расставленных на платформе стальных бочках. Запах от них мы почувствовали, подходя к станции. Воняло так сильно, что хотелось на стенку лезть. Да еще и эта дымка, будто туман витающая в воздухе… Скорее бы купить антирад да свалить отсюда подальше!
– Ну, что тут за кипиш, а?! – послышался голос откуда-то сзади.
Обернувшись, я увидел низенького человечка средних лет в замызганном, но еще добротном белом халате. Его макушку украшала обширная проплешина, лишь на висках сохранялись жидкие седые волосенки. На тщедушном лице красовались маленькие круглые очки, тонкие губы плотно и недовольно сжаты. Этот мужчина чем-то напоминал врача. Вон как смотрит, будто говорит: «И кого это к нам сегодня принесло?» Одно лишь отличие от докторов – они не таскают с собой пистолет-пулемет «Кедр». А этот, судя по всему, весьма уверенно с ним обращается. Да еще и охрана какая, двое амбалов с «Абаканами»…
– Здравствуйте, – произнес я. – Вы, я так понимаю, Доктор?
– Ну… – отозвался мужчина. – Так что хотели-то?
Вот нахал! И этих людей Александр называл хорошими и добрыми соседями? Странное какое-то начало разговора…
– Дело в том, что мы из Митинского Содружества, с самого края этой ветки, – продолжил я, стараясь приветливо улыбаться. – С нашей общиной приключилась небольшая беда, и поэтому нас направили сюда в надежде, что вы поможете…
– Ну, так чего надо-то? – спросил Доктор, глядя на меня поверх очков.
Ладно, разглагольствования оставим на потом…
– У нас в Содружестве закончился антирад, – прямо сказал я. – Ваши соседи сказали, что у вас его достаточно, вы можете продать нам излишки…
– Ха! – воскликнул человечек. – Они что думают, у меня здесь барахолка? Да идите вы…
– Слушай, Жан, не упрямься, – встрял Александр. – Знаю же, есть у тебя таблетки. Тем более, гости к тебе не с пустыми руками пришли.
– Не смей перебивать меня, чучело! Или тебя покарает Кровавый Бог! – визгливо крикнул Доктор, почему-то сильно пошатнувшись при этом и едва не упав. Чтобы не свалиться, ему пришлось вцепиться в одного из своих охранников. – Так что у вас есть?
– Пальчиковые батарейки, – ответил я. – Много.
– Интересно-интересно, – пробормотал Доктор, закашлявшись и плотнее укутавшись в халат. – Но скажу сразу, могу предложить только тарен. Все остальное уходит на борьбу с ересью, да-с…
– Нет-нет, – сказал я. – Мы согласны на что угодно, только не на тарен.
– Не принимаешь моих даров? – воскликнул Жан, криво ухмыляясь. – Да как ты смеешь?! Сейчас как натравлю Слаанеш во славу великого Кхорна! Жалкие рабы Бога-трупа!
Взгляд Доктора становился все менее осмысленным, мужичка снова повело в сторону, и он едва не упал. Охранники, до сего момента стоящие аки шкафы, дружно растянули лица в дебильных улыбках. Да что здесь вообще происходит?!
– Ладно, раз не желаете торговать, то мы уходим, – отчеканил Александр и, сделав несколько шагов к центру платформы, поманил нас за собой. – Пошли, ребята.
– Ну и катитесь на…! – крикнул Жан, снова распахивая халат. – И чтоб я вас здесь больше не видел, ясно?! Осознайте свою ничтожность и отступайте!
– Вот и поговорили, – пробормотал я, направляясь за Зурко и жестом повелев остальным идти следом.
– Я вообще ничего не понял, – озадаченно произнес Вася. – Что этот Доктор такое говорил? Кого он на нас натравит?
– Неважно, – ответил Саша. – Потом все объясню. Главное, смыться отсюда побыстрее.
Мы быстро шагали по пустой платформе. Людей в этот ранний (а может, и поздний – я уже потерял счет времени) час на платформе практически не было. А те, кто попадались на пути, старались поскорее убраться с нашей дороги. Да уж, полная противоположность гостеприимному Строгино. Здесь, похоже, вообще никому не было дела до пришлых. Из проплывающих мимо палаток доносился веселый гул, звон посуды и чьи-то страстные стоны. Судя по обилию валявшихся на полу пустых бутылок и консервных банок, здесь очень весело проводили время…
Среди житейского гула вдруг зазвучал звон гитарных струн. Кто-то отчаянно пытался напевать хриплым голосом блатные куплеты, но выходило плохо. Ни играть, ни петь человек совершенно не умел. Тем не менее, он снова и снова пытался завести одну и ту же мелодию, каждый раз обрывая ее на полуслове. Сам бард-неудачник – грязный, патлатый, покрытый оспинами и язвами мужик – сидел в центре платформы, прямо на грязном бетонном полу.
– Прибыла в Одессу банда из Ростова, – снова начал было он, но вдруг вскрикнул и опрокинулся навзничь, потому что Бах, зарычав, пнул его ногой в грудь.
Выроненная гитара, жалобно звякнув, отлетела в сторону. Солдат на этом не успокоился и, подскочив
