Неизвестно, успокоило ли это молодежь. Петров тяжело вздохнул и принялся мерить комнатушку шагами, то и дело с тревогой поглядывая на Машу. Да-да, товарищ, я тебя прекрасно понимаю…
Полное молчание. Только шум крови в ушах да дыхание трех человек. Или не трех? Изо всех сил вслушиваюсь, пытаясь разобрать, что происходит за решеткой. Там, за стальными прутьями, – темень, хоть глаз выколи. Неужели к нам не приставили часового? Быть того не может.
Ох, все равно стоит сказать. Даже, если нас подслушивают. Иначе все может выйти боком. Я набрал воздуха в грудь и выдал:
– Слушайте сюда, ребята. Если придут допрашивать – ни слова про то, как сюда попали! Не знаем, и все. Случайно оказались. Завели нас ходами неведомыми, а где ходы те – знать не знаем. Усекли?
Василий удивленно нахмурился, но кивнул в ответ. Мария же не отреагировала вовсе. Не знаю даже, услышала ли она меня. Девушку, казалось, не волновало вообще ничего. Сидит себе да сверлит глазами стальные прутья. Очень хотелось поговорить с ней, успокоить, вот только толку-то? Слова не помогут. Придется ждать, пока сама не оклемается. Да и много чего еще ждать.
Ох, Бах, надеюсь, не наплетешь ты ерунды на допросе. Если тебя допрашивают, конечно… Ты словесным поносом не страдаешь, но кто же знает, что тебе в голову взбредет. И неизвестно, как отреагируют жители метро, узнав, что мутанты к ним ход прорыли. Лучше молчать.
Лучше бы меня повели на допрос первым, честное слово! Не пришлось бы нервы убивать. Я и так наволновался за жизнь свою. Скоро нервные клетки и вовсе закончатся…
В полном молчании прошло около двадцати минут. Затем снова послышались тяжелые шаги, заскрипела открывающаяся дверь, и в камеру ввалился Бах. Живой и здоровый.
– Так, пацанчик, ты следующий! – раздался голос часового.
Василий повернул голову и вопросительно уставился на савеловца.
– Да-да, ты! – уточнил вооруженный АКСУ мужик. – Шевели помидорами!
Медленными шажками Вася двинулся к выходу. Мне бросились в глаза трясущиеся колени парнишки. Надо хоть по плечу парнишку хлопнуть, а то он совсем струхнул. Не успел. Решетка захлопнулась, отрезав Петрова от нас. Часовые повели Васю вглубь темного коридора.
– Ну, что от тебя хотели? – поинтересовался я у солдата, когда савеловцы скрылись.
– Да так, мозги компостировали, – отозвался Бах. Подойдя к стене, он уселся рядом с Марией, вытянув ноги, и закрыл глаза.
– Что ты им сказал? – спросил я.
Молчание. Бородач даже ухом в ответ не повел. Кажется, больше я ничего от него не добьюсь. Великолепная компания у нас подобралась. В самый раз для вечеринок. Остается только надеяться, что Бах не оплошал там. И что Вася не оплошает. Дайте мне только туда самому попасть, и я все сделаю!
Минут двадцать я продумывал ответы на возможные вопросы. Затем аборигены вернулись. Василий влетел в камеру, едва не упав.
– Девчонка, на выход! – все тот же мужик с АКСУ продолжал командовать весьма противным голоском.
– Эй, стойте! – воскликнул я, бросаясь к двери. – Вы ничего от нее не добьетесь. Я сам все расскажу!
– Нам лучше знать! – последовал ответ. – Так что, красотка, сама выйдешь, или вывести?
– Не смейте ее трогать! – заорал Вася.
– Ишь ты, малец, а ведь у Резницына как рыба сидел, – гоготнул мужик, взяв автомат наизготовку. – Не волнуйтесь, мы будем о-о-очень ласковы с вашей дамой.
– Заткнись… – прорычал я, чувствуя обжигающее пламя внутри. Только попробуйте что-то сделать с ней, твари! Тогда никакие решетки меня не остановят…
– А то что? – спросил второй часовой с ТТ в руке.
– Ничего, – послышался женский голос за моей спиной. – Я иду.
– Во-о-о, – гоготнул автоматчик. – Так бы сразу…
Василий попытался было ухватить Марию за руку, но та с силой хлопнула парня по ладони, да так, что тот вскрикнул от боли. И вышла из камеры. К звукам удаляющихся шагов прибавилось еще и улюлюканье часовых.
Зачем, зачем она туда пошла?! Ведь ее же могут… Ладони с силой сжали стальные прутья. Увы, сейчас мне ничего не сделать. С тяжелым вздохом я повернулся. На Петрова вообще было жалко смотреть. Паренек готов был рвать и метать. Он даже пнул разок решетку, но понял, что ничего не добьется. В итоге Вася сел на пол и закрыл лицо руками. Его грудь ходила ходуном, из горла то и дело вырывалось хриплое дыхание, похожее на звериный рык.
– Спокойствие, добытчик! – отчеканил я. – Маша – все же взрослая девочка. И язык у нее подвешен. Выкрутится.
Главное, его убедить. И плевать, что сам не уверен в своих словах…
– И заметь, местным все же беспределить не дают. Задиру приструнили, вас на допросе не били, не пытали. Домогаться тоже не дадут, будь уверен. Лучше ответь, что от тебя хотели?
Вася поднял на меня взгляд, который теперь показался мне слишком затравленным.
– Спрашивали, кто мы. Откуда. Чего хотим.
– А ты что же?
– Сказал, что долго сюда шли. Что на этих… сатанистов нарвались. Что еле удрали. Что нас едва не убили. И все. Только это, честное слово!
А паренек молодец! Дурака умело включил. Или и в самом деле все еще под впечатлением. Еще бы, такое пережить. Я сам еле-еле держусь. И то только потому, что отвечаю за всех троих товарищей. Маша, где же ты? Что с тобой?
Спустя вечность снаружи наконец снова послышался шум шагов. Мы с Василием резко вскочили, бросившись к решетчатой двери. Один лишь Бах никак не отреагировал. Судя по всему, он вообще заснул…
Когда девушка зашла в комнатушку, мое сердце забилось так, что, казалось, грудную клетку вот-вот проломит. Я не сводил с Марии глаз. Нет ли следов побоев на лице, руках? Кажется, нет. И одежда не растрепана, не порвана. Только взгляд снова потух.
– Следующий на проверку вшивости! И поживее там! – Хриплый голос савеловца насквозь был пропитан брезгливостью и презрением.
Ох, мужики, как же вам повезло, что у вас есть пушки! Иначе просто придушил бы вас голыми руками. Сжимал бы ваши немытые вонючие шеи, что есть сил! Жаль, нельзя…
Ободряюще улыбнувшись товарищам, я вышел из камеры. Охранники, были не дураки, конвоировали меня правильно – двое шли спереди, один сзади. А вот часовых в коридоре не нашлось. Нас даже не караулили! По лестнице, ведущей на платформу, сначала поднялся один из конвоиров. Затем мне жестом велели лезть наверх самому. Не преодолел я и полпути, как услышал внизу шум. Кто-то из охраны уже лез следом за мной. Ну что за остолопы? Ведь я сейчас могу так треснуть ногами по чьей-то голове, что черепно-мозговая гарантирована… С трудом удержавшись от искушения, я выбрался наверх и тут же наткнулся взглядом на дуло пистолетного ствола.
– Стоять! – велел целящийся в меня конвоир.
От моего внимания не ускользнули нервные нотки
