– Вам ничего не грозит, Мария Романова. По крайней мере, насколько мне известно. Я планирую вернуть вас сюда максимум через четыре месяца, живой и здоровой. И, может быть, вас успокоит, что мне нужны не только вы. Просто столько неприятностей почему-то именно с вами.
Вот теперь я совсем ничего не понимаю. Проект же два года, разве нет? Хотя, если туда отправляются в три этапа… Но все равно слишком быстро. Или предусмотрены визиты на Землю? Типа навестить родных и все такое… Надо перечитать, во что я все же вписалась.
И киару… играет со мной, как кот с мышкой. Кажется, ему доставляет какое-то особенное удовольствие выводить меня из равновесия, которое я все с большим трудом нащупываю и обретаю. Говорит, что мне ничего не грозит, но можно ли ему верить? Когда он настоящий? Когда жестко говорит «Ваше правительство мне не откажет», или сейчас, когда смотрит почти по-доброму и даже, кажется, с сочувствием?
Молчание затягивалось. Обычно я спокойно переношу такие, да и более длительные, паузы в диалогах, и поездки в лифте с кем-то незнакомым или малознакомым меня нисколько не смущают, хотя многие испытывают неловкость, но тут меня что-то проняло. Я вдруг осознала, что стою в халате, который велик, и ворот так и норовит расползтись, обнажив сначала плечи, а затем и еще что-нибудь, и мне приходится держаться одной рукой за полы халата, а другой я тереблю пояс, и вообще, наверное, выгляжу крайне нелепо и… жалко. А главное, мотивы киару совершенно непонятны. Я вот все думаю о нем, как о мужчине, и поэтому мне кажется, что его задумчивый и чуть потемневший взгляд означает, что я ему все же нравлюсь, что бы он там ни говорил, а на самом деле… на самом деле он может оказаться вообще бесполым. И смотрит он так на меня, потому что я, например, кажусь ему вкусной. Или он хочет себе следующий скафандр из моего тела сделать… Брр! А может, – не унималось мое разгулявшееся воображение, – а может, я ему нужна не для себя. Может, у него пяток детей, вот он для них и присмотрел тела-скафандры… На этой мысли я инстинктивно попятилась от киару, который, как назло, как раз в этот момент сделал шаг ко мне:
– Мария, – произнес он необычно мягким тоном и, кажется, собирался что-то мне рассказать, что-то из того, что до этого обещал поведать на корабле… но тут же замолчал, так как я от него шарахнулась. Помолчал пару секунд и продолжил уже совершенно другим, немного раздраженным тоном. – Чего вы так боитесь? Я же сказал – верну вас в целости и сохранности.
Встречный вопрос вырвался у меня раньше, чем я осознала, что расценить его можно по-разному. Особенно если не знать, что творит разгулявшееся воображение в моей немного легкомысленной и наделенной хорошей фантазией голове.
– У вас дети есть?
– Есть, – сказал киару, выдержав небольшую паузу. И даже не спросил, зачем мне это.
– Пятеро? – обреченно уточнила я.
– Трое.
И как-то так посмотрел, словно я предложила ему еще двоих, недостающих до пяти, родить. Но, к счастью, ничего не сказал. И вообще, шел бы ты уже, киару, по своим делам, а? Хватит рассматривать меня вот так вот в упор, я ничего тебе не предлагала и предлагать не собираюсь, хотя скафандр у тебя, конечно, что надо! А если это все же не скафандр, то я ничего такого не говорила и не думала… И оставаться у тебя я тоже не собираюсь, а вот квартиру обшарить не помешало бы – да, мне за это мучительно стыдно, но если речь идет о благополучии моей семьи и благополучии совершенно чужого мне «чужого», то выбор очевиден. Так что шел бы ты…
– У вас, наверное, дела? – предположила я, и – да, намек получился ну очень толстым, куда толще, чем мне хотелось бы. – Можно мне еще позвонить? Мой телефон, – я достала совершенно бесполезный теперь кусок пластмассы, стекла, микросхем и чего там еще, из кармана халата и предъявила синеглазому, – все еще не работает.
Четкого плана у меня не было, но мне было страшно. Казалось, что меня затягивает в воронку каких-то совершенно не имеющих к моей прежней жизни событий, я пытаюсь выбраться, цепляюсь изо всех сил за края, но там стоит киару и не дает ухватиться, и даже наоборот, спихивает меня вниз. И я теперь лишь винтик в каком-то его плане, винтик, который совершенно никуда не хочет лететь и ни в каком проекте участвовать, и только сейчас в полной мере осознал, что все это реально. Что инопланетянин может просто взять и забрать меня, а вернет потом или не вернет – это уж как получится, и не будет никакого паспортного контроля при отлете с планеты, и уж тем более не будет вопросов как в ЗАГСе: согласны ли вы. А я не согласна, только сказать об этом некому… Надо попробовать поднять шумиху, – вдруг поняла я. Позвонить брату, как-то намекнуть, пусть ставит на уши Интернет, пишет в газеты, популярным блогерам, всем-всем-всем. Я не хочу сгинуть без вести и без борьбы!
Киару, вопреки моим страхам, легко и сразу протянул свой телефон. Брат взял трубку после первого же гудка, но я не успела сказать ни слова.
– Машка, – рявкнул он. – Во что ты, дура, вляпалась?!
Я бросила испуганный взгляд на киару – ну, конечно же, он все слышал, и поняла, что не смогу попросить о помощи. Не так. Только не так. Я не могу, не имею права подставлять брата. А намеков и экивоков тут уже не хватит.
Синеглазый протянул руку, и я, находясь в оторопи и отупении, протянула ему телефон обратно, думала, он сбросит звонок. Но нет.
– Алексей Романов, здравствуйте, – совершенно спокойно начал инопланетянин. – Меня зовут Айрдан ниа Ши, я – киару народа Руа. Ваша сестра подала заявку на участие в совместном проекте и была отобрана в первый этап. Это большая честь для нас. Обещаю вам, я лично прослежу, чтобы с ней все было хорошо.
Что именно ответил Лешка, я не слышала, но тон он сбавил, видимо, киару его убедил. А после обещания, что я сегодня заеду за вещами, они распрощались чуть ли не друзьями. Ну конечно, брат же у меня всегда неровно дышал к пришельцам… и родную сестру ему ничуть не
