И он еще раз низко поклонился, будто отсылая в землю саму возможность для Эльги узнать что-то прямо сейчас.
Княгиня села на край непокрытой лавки. Накатила слабость. Синай не сказал ничего определенного – не поведал ни о какой беде, – но ей вдруг стало с режущей очевидностью ясно: та беда, в которую она упорно не желала верить, вполне может настичь ее. Подкрадываясь издалека шаг за шагом, из тревожных предположений стать неумолимой явью.
Рука княгини сама потянулась к груди и через ткань платья сжала костяного ящера. Этого не может быть. Мистина не может потерять жизнь, ведь ее вместилище хранится у Эльги на груди.
Но чего бы она сейчас не отдала за то, чтобы знать это наверняка.
* * *С пристани у Почайны Эльга направилась хорошо знакомой дорогой – на Свенельдов двор. Его все еще называли так, хотя Свенельд уехал в Деревскую землю, а на его дворе жил сын со своей семьей и челядью. Эльга бывала здесь так часто, что знала это место немногим хуже собственного дома. Вся воеводская челядь выбежала ей навстречу; Эльга улыбалась и кивала, остро жалея, что не видит лиц Мистининых оружников. Альва, Доброша, Ламби, Ратияра она знала так же давно, как самого Мистину, – вместе с ним они были причастны к переломам ее судьбы. Случись с ними что – о каждом она жалела бы, как о собственном брате.
Ута тоже вышла вслед за челядью и устремилась к Эльге. Чернега снял княгиню с коня, и в который раз кольнула тоска – перед этим крыльцом эту услугу ей обычно оказывал сам Мистина, если бывал дома. Но сейчас к ней шла лишь Ута; обняв сестру, Эльга тут же почувствовала, что та вся дрожит. А когда кто-то из челяди поднял факел, чтобы им было виднее поздороваться, увидела, что Ута с трудом удерживает слезы.
– Ладно, будет! – Эльга подумала, что сестру так взволновала встреча.
Не отвечая, Ута повернулась к жилой избе и потянула ее за собой. Они вошли; на лавках еще было разложено шитье служанок, близ обычного места хозяйки виднелся набор дощечек, на которых ткут тесьму, с готовым концом, привязанным за крюк в стене. Но детей Эльга не застала: их уже увели спать.
Ута махнула рукой толпившимся служанкам, чтобы шли прочь. Когда за последней закрылась дверь, она вцепилась в руки Эльги и снизу вверх – Ута была ниже ростом – устремила на нее напряженный взгляд. Эльга с испугом увидела, что по лицу сестры текут слезы и именно они мешают ей объясниться.
– Что с тобой? – Она потрясла руки Уты, поняв, что для волнения у той есть особая причина. – Ну?
– Говорят… – Ута судорожно вдохнула открытым ртом и вытолкнула те слова, что никак не хотели выходить: – Его убили.
– Хель… – начала было Эльга, полная мыслями о брате, но встретила взгляд Уты и поняла: та говорит не о нем.
У Эльги закружилась голова. Сосредоточившись на том, чтобы не упасть, она села на лавку, прямо на чью-то полусшитую сорочку. Сестры слишком хорошо понимали друг друга, особенно когда мысли их занимало одно и то же.
– Кто? – отрывисто спрашивала она, стараясь отодвинуть саму возможность такого известия. – Кто говорит? Откуда знают?
– Ко мне… приезжал Велесень боярин… – Ута сглатывала после каждого слова, стараясь затолкать назад в грудь рвущиеся наружу рыдания. Она уже три дня давила в себе ужас этого известия, но при виде сестры, с которой они всю жизнь делили все горести и радости, он прорвался. – От Хельги… из Витичева… когда к Ингвару. Но не он… отрок его…
Оказалось, что Хельги не ограничился отправкой посланца к князю. Одновременно с Селимиром в Киев приехал Велесень, самый почтенный из спутников Хельги, и явился к Уте. Ей он сказал не больше, чем узнал Ингвар: что Хельги с войском стоит в Витичеве, передает сестрам поклон и свою братскую любовь, надеется вскоре с ними повидаться. Но его отроки, которых тем временем кормила в поварне ключница Владива, рассказали куда больше. И проговорились, что, по словам греков, воевода Мистина Свенельдич погиб в сражении близ Ираклии. Месяца два назад, в жатвенную пору. Ута узнала об этом уже после отъезда гостя, когда Владива, не в силах таить такую ужасную новость, поделилась с ней.
Стиснув зубы, Эльга старалась дышать глубже, чтобы прийти в себя. Снова вспоминала беседу с Синаем. Поговорив с ней, тайный посланец брата почти сразу уехал – торопился вернуться к своему вождю. Эльга предлагала ему и отрокам задержаться и отдохнуть, но они заверили, что справятся: по пути вниз по реке двое из троих могли спать на дне челна. Эльга перебирала в памяти слова жидина, старалась воскресить выражение глаз. Если Хельги и правда знал подобное, то и Синай, один из доверенных его людей, конечно, тоже знал. Теперь ей казалось, что в карих узких глазах посланца она угадывала грозное известие, до поры утаенное.
– Что это были за греки? – спросила она Уту, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Я не знаю.
Эльга встала, прошла к двери, выглянула и крикнула:
– Владиву ко мне!
Ключница явилась мгновенно: понимала, что понадобится, и держалась поблизости. Уличанка родом, она юной девушкой была взята в числе прочей Свенельдовой добычи почти десять лет назад. От Свенельда у нее имелась восьмилетняя дочь, и сейчас еще эта довольно молодая, рослая, пышная женщина считалась хотию старшего из воевод. Он достраивал собственный городец близ Коростеня, и Владива не позднее грядущей зимы ожидала приказа перебираться к нему туда вместе с дочерью.
Но добавить она могла мало что. По ее словам выходило, что к Хельги в какой-то греческий город приезжал царев муж вести переговоры, предлагал свободный проход в море, если он оставит добычу, и намекал, что все прочие русы в Греческом царстве уже перебиты Романовыми войсками и их предводители погибли. Но сам Хельги мог лишь принимать на веру слова греков, известных своей хитростью, или не принимать. И не захотел тревожить женщин вестью, которая еще может оказаться ложной.
Выслушав это, Эльга с трудом подавила желание немедленно ехать вниз по Днепру: тоже спать в лодье, но через сутки быть в Витичеве. Увидеть Хельги. Брат и сам по себе обрадовал ее своим появлением, но теперь он оказался самым дальним – или самым ближним к делу – из доступных ей источников сведений о Мистине. Ради этого она готова была идти в Витичев хоть пешком.
Но ранее ей следовало повидать
