Сказано – сделано: я занялась уборкой дома, готовкой, а потом мы с Лизой пошли в баньку. Попарив дочу, отправила ее под присмотром Феда в дом, а сама тем временем приступила к омовению. Волосы уже отросли до плеч и теперь касались их ровными, гладкими шоколадными прядями. Недавно Марта их немного подровняла – она, слава Триединому, уже пришла в себя после потери сыновей и теперь училась жить без них.
В большом предбаннике радовали глаз и тело узкий кожаный диван и пара изящных красивых стульев с кожаными спинками и сиденьями, небольшой круглый стол, на котором стояли ведерко с колодезной водой и поднос с кружками, а на стене напротив двери висело большое зеркало в деревянной раме.
Я, уже полностью раздетая, нечаянно поймала в нем свое отражение и замерла на мгновение. Физический труд укрепил мои мышцы, и теперь во мне не было ни одного лишнего килограмма. Хотя идеальной мою фигуру сложно назвать, из-за округлых упругих форм я выглядела очень аппетитно. Это мне Сава в свое время говорил… Но молочная кожа, довольно узкая талия, изящные стопы и кисти рук – все делает меня похожей на статуэтку, хрупкую и уязвимую. Даже светло-карие, широко распахнутые глаза с длинными черными ресницами выдают внутреннюю ранимость и беззащитность – это мне уже Михалыч как-то сказал. Особой красоты во мне, может, и нет, а вот очарования и внешней сексуальности хоть отбавляй – это уже Зинка выдала неделю назад. Она подобрела сразу, как только отметила, что Серега Серый мной как женщиной не интересуется, а только ее ласкает взглядом и не только им… Теперь у нас была своеобразная дружба и понимание. Хоть одной проблемой меньше.
В этот день я так и ходила в ожидании, но при этом мое предчувствие молчало, о плохом даже намека не было. А я все чего-то ждала…
Мы поели, убрали за собой и сели играть в настольную игру. Напольные часы показали четыре; скоро начнет темнеть. Я поддалась Лизе, и она выиграла, тут же довольно запрыгав. Много ли ребенку надо для радости? И именно в этот момент мы втроем услышали далекие выстрелы. Затем вой множества собак, а потом снова выстрелы. Они были редкие, беспорядочные, но заставили нас с дочерью похолодеть. Мы уже знали, что означают эти выстрелы…
И даже если это бандиты, которые пару месяцев назад всё рыскали по округе, но так ничего и не нашли, все равно такой смерти и врагу не пожелаешь. Но, возможно, это просто заблудившийся путник из тех, которые к зиме начали покидать город, понимая, что ничего не изменится, правительства нет и больше уже как раньше не будет. Тогда мы обязаны помочь.
Я действовала быстро.
– Лизавета, ты остаешься с Федором и за хозяйку…
– Но мама, а если…
– Ты остаешься с Федором здесь, и не спорь. Никому не открывай, кроме Михалыча. Сидите дома.
Пока раздавала инструкции, сбегала наверх, надела джинсы и теплый свитер. И также бегом понеслась в гараж, на ходу влезая в сапоги. Правда, только после того, как услышала щелчок замка, означавший, что Лиза закрылась. Я открыть магией смогу, а чужой точно не войдет. Мы с Кешей вылетели за ворота, и, пока они закрывались, я даже губы кусала от нетерпения.
Выскакивая на пригорок, откуда слышала последний выстрел несколько мгновений назад, проверила пистолет, заткнутый за ремень джинсов под меховой жилеткой, а под рукой на соседнем сиденье лежало многозарядное ружье военного образца. Мы их с военной базы набрали, и теперь они очень пригодились.
Проезжая мимо основной части Васина, в который раз наблюдала унылое зрелище покореженных, поломанных заборов, почерневших печных труб да кладки каминов, еще более печальное на фоне деревьев, с которых облетела листва, и пожухлой травы. Странно, но чувствующих магию всегда тянуло к земле, ближе к природе, они даже дома строили деревянные и лишь основание и печи кирпичные. Впрочем, как и оборотней, и хавшиков. И только маги, обладая возможностью управлять энергией, всегда стремились к техническому прогрессу, стараясь экономить силы, применяя различные машины и девайсы. Впрочем, любители сельской жизни тоже пользовались благами цивилизации, значительно облегчая себе быт, но не в таком масштабе, как маги. Так было всегда…
Возле одной из почерневших от пожара печей сбилась кучка народа, а вокруг них кружила стая собак, особей тридцать, не меньше. Я похолодела от страха.
Трое мужчин отбивали нападение одичавшей стаи всеми подручными средствами, а за их спинами на печи стояли мальчик лет двенадцати и девушка. Причем девушка – маг-воздушник, потому что упорно устраивала маленькие смерчи или порывы ветра, подбрасывающие собак вверх или расшвыривающие в стороны. Но те с голодным упрямством, оскалив пасти, рвались к ним.
Один из мужчин отбросил уже, похоже, бесполезный пистолет, запуская его в толпу собак, а потом вместе с остальными, выхватив из-за голенища походных ботинок длинный охотничий нож, вступил в рукопашную. Видимо, они только успели занять круговую оборону…
Поднимая еще не промерзшую пыль, резко затормозила в нескольких метрах от них, схватив ружье, выскочила из салона и начала методично стрелять в собак, предусмотрительно оставив дверцу открытой и не отходя далеко. Первые два выстрела были рассчитаны на то, чтобы распугать, но близость добычи наглухо отключила у псин страх и чувство самосохранения. В итоге пришлось бить наверняка, что привело стаю в чувство, и собаки, визжа и скуля, рванули врассыпную. Уже через полминуты на дороге, так же как и вокруг пришлых, лежало несколько убитых собак. Они и без меня неплохо справлялись, оказывается.
Первая волна страха и опасности схлынула, оставив после себя неприятную дрожь от испытанного напряжения. И надо бы уже уезжать, раз все обошлось, но я почему-то не могла, застыв в ожидании…
Незнакомцы удовлетворенно огляделись вокруг, проверив, что собаки скрылись из виду, досадливо поморщились на трупы под ногами, а потом дружно уставились на меня. Скоро начнет смеркаться, но пока еще достаточно светло, чтобы все хорошо видеть. Паренек спрыгнул на землю и встал рядом с мужчинами. Самый высокий, белокурый гигант, похожий на медведя, подхватил на руки девушку и опустил ее рядом с собой. Двое других – красивый русоволосый парень и жгучий брюнет явно постарше – молча вперились в меня взглядами, от которых задрожали коленки.
Они
