– Давно мечтал от нее избавиться. Ты с ней осторожнее, а то заведет тебя на кривую дорожку. Это тяжкая ноша, потом сам поймешь.
Когда Винсент вернулся в поисках металлической шапки, оказалось, что старый торговец уже давно сгинул. Здание, где он обретался, теперь захватили сквоттеры. Они попытались прогнать Винсента, когда он осматривал бывшую комнату старика и нашел шапку, забытую на полке. Как будто специально оставленную для него. Взбешенный Винсент выстроил стену огня, вызвав пламя из ниоткуда, и сквоттеры отступили. Как ни странно, но именно здесь, в этом ничейном заброшенном здании, Винсент чувствовал себя так, словно вернулся домой. Он помнил правила магии, которым его научила тетя. Первое правило: Не навреди, – но Винсента манил другой мир. Порча, проклятие, сглаз, заклинания на духовную хворь – эти порочные практики быстро затягивают, особенно если клиенты готовы платить за работу хорошие деньги.
Он обосновался в берлоге своего предшественника, где открыл небольшую «волшебную лавку». В основном он занимался симпатической магией, отнимавшей так много сил, что потом ему приходилось спать по несколько суток подряд, чтобы восстановиться. Уже очень скоро у него появился довольно большой круг богатых клиентов, которых не волновали какие-то правила. Они с готовностью брали ответственность на себя, когда приходили к нему с заказом обратить зло против тех, кто желает им зла. Тут применялись обратные чары с перевернутыми свечами и зеркалами. Чтобы навести порчу на врага – чаще всего конкурента по бизнесу, – надо было прибегнуть к дурной, черной магии, завязанной на фотографии, кукле или любом другом изображении, обозначающем адресата проклятия. Некоторые заклинания были болезненными, неприятными или рискованными. Все без исключения – аморальными. Однако Винсент все равно собирал и продавал атрибутику ненависти и зависти: монеты, зеркала, расчески, каменные пирамидки, резные фигурки, защитные обереги и амулеты, призванные навредить. Френни оказалась права насчет его магических пристрастий. Когда-нибудь они точно доведут его до беды.
Сестры любили Винсента, но он не мог быть таким, каким им хотелось бы его видеть. Им вовсе не обязательно знать, как именно он зарабатывает на жизнь. Когда он приносил домой сумки с продуктами или оплачивал все счета, сестры спрашивали, откуда у него деньги. Винсент лишь пожимал плечами.
– Ну, что сказать? Я выдающийся официант.
Он так и не удосужился сказать сестрам, что его уволили из «Газлайта». Неужели они действительно верили, что все расходы покрываются из его чаевых? И из тех жалких грошей, что приносил магазин, куда почти никто не заходит?
В Вашингтон-сквер-парке промышлял один дядька, торговавший всевозможными незаконными штуками, необходимыми для черной магии, – пробирками со свежей кровью, сердцами и печенью животных. Он не раз предостерегал Винсента, чтобы тот был осторожнее с оккультными материями. Все, что ты посылаешь в мир, непременно к тебе же вернется, – изрекал он хриплым шепотом. Причем в троекратном размере. Что, по-твоему, приключилось с твоим предшественником? Ты готов к такому исходу, братец?
Винсент оставил совет без внимания. Он знал, что растрачивает свой талант, занимаясь вещами, явно его не достойными, но ему было плевать. За все в жизни надо платить. Нельзя только брать, надо что-то и отдавать. Зато теперь у него были деньги и ему сопутствовала удача. По крайней мере, на данный момент. Его музыку знали в Виллидже, с каждым днем у него появлялось все больше поклонников. Да, он подкрепил свой успех заклинаниями из «Мага», и что с того? Слава тот же наркотик, она вызывает зависимость, даже та малая толика славы, доставшаяся ему. Когда он играл в парке, вокруг него всегда собиралась толпа. Многие приходили специально, чтобы послушать Винсента Оуэнса. Но он не мог не задумываться о том, что, может быть, их привлекает не музыка, а исключительно колдовство, и когда он заканчивал выступление и толпа расходилась, он чувствовал себя еще более одиноким, чем прежде. Он мог бы получить больше, если бы захотел: добиться известности, собирать стадионы, записывать альбомы, стать настоящей звездой. Но какова будет цена? Он вспоминал сказку, которую рассказывала ему Френни, когда он был маленьким. Один менестрель мечтал подняться к вершинам славы и прибег к колдовству, чтобы исполнить свою мечту. О цене не волнуйся, сказал чародей, к которому музыкант обратился за помощью. Получишь свое, а заплатишь потом. И вот пришел час расплаты, и было уже слишком поздно идти на попятный. Вот тогда-то и выяснилось, что ценой был его голос.
Вечером в свой день рождения Винсент брел домой в сентябрьских сумерках: высокий, угрюмый молодой человек во всем черном, взбудораженный магией, что бурлила в его крови. Каждый раз, когда он колдовал ради денег, чтобы воплотить чьи-то недобрые помыслы – пусть конкурент разорится или жена вдруг бесследно исчезнет, – у него было чувство, будто он продает кусок собственной души. У него были деньги, хорошие деньги, но он спал беспокойно, урывками, а то и не спал вовсе. Отчаявшись заснуть, он вставал посреди ночи, одевался и шел на улицу. Он бродил по ночному городу, будто в трансе, ощущая внутри ненасытную пустоту, словно его мучил голод, который ничем нельзя утолить. Он давно хотел бросить свои колдовские занятия, но магия уже захватила его и явно была не намерена отпускать.
Ему исполнялось восемнадцать, но он себя чувствовал гораздо старше. Мастер отрицания, мастер черной магии, мастер лжи и одиночества. Какой смысл быть колдуном, если ты не способен наколдовать себе счастье?
Сейчас он опаздывал на
