– О, ты, наверное, не местный, раз не знаешь, кто такой Павел Игнатьевич. А он в прошлом – известный врач! Почетный хирург. В столице работал когда-то. Сейчас местных жителей на дому лечит. Если бы не та история пять лет назад…
– Серег, хватит болтать, – сердито оборвал медбрата фельдшер.
– Да я не болтаю, – обиделся тот. – А о Свербском Павле Игнатьевиче лучше пусть больше людей узнает! Может, когда-нибудь справедливость и восторжествует.
– О каком торжестве ты говоришь, Серег! Павел Игнатьевич здесь уважаем и любим. И это его выбор – уехать к нам из Москвы и не работать больше в больнице.
– Выбор! – возмущенно фыркнул Сергей. – Его заставили сделать этот выбор! Вы же знаете, Дмитрий Степанович, что еще моя бабушка работала со Свербским. И она всегда повторяла, что Павел Игнатьевич – врач от бога! А из-за какого-то толстопуза с ним так обошлись…
– А что случилось? – вклинился в разговор Дэн.
– Да умерла лет пять назад одна актриса. Не очень известная. Но жена какого-то влиятельного мужика. Не вина Свербского была. Но обвинили его. И сделали так, чтобы он оставил больницу. Ушли его на пенсию, в общем. Если бы не это, он бы еще работал и работал. И скольких бы пациентов спас!
Свербский. Отчего-то редкая фамилия показалась Дэну знакомой. Может, он ее слышал когда-то дома? Мама до пенсии работала медсестрой в столичной больнице и наверняка знала о таких светилах, как этот Павел Игнатьевич.
– Ну, все, подъезжаем, – сказал фельдшер с излишним энтузиазмом, словно его тяготил разговор. – Заканчиваются твои страдания, парень.
– Похоже, только начинаются, – возразил Дэн. И оказался прав.
Бесконечная ночь выплеснулась в такое же бесконечное и мучительное утро. Его куда-то перевозили, ощупывали, светили в глаза фонариком, заставляли следить за молоточком, гипсовали и бинтовали поломанную руку. Потом вообще его засунули в навороченную и супердорогую «трубу», наличием которой областная больница чрезвычайно гордилась. Дэну, любившему пространство, в «трубе» было невыносимо. Умный аппарат пищал, тарахтел и выл, и все эти звуки только усугубляли боль в голове. А когда под конец раздался стрекот, Дэну показалось, что его мозг прошивают швейной машинкой. Но итогом всех мучений оказалась хорошая новость: серьезных повреждений, которых опасались врачи, у него нет. Жить он будет, хоть в первые дни и не очень качественно. Дэна решили оставить в больнице на несколько дней, и ему удалось получить отдельную палату. Вот наконец-то и сыграла свою благую роль банковская карточка.
– А Интернета у вас нет? – спросил Дэн молоденькую медсестру, когда та замеряла ему давление и температуру.
– Есть! – охотно откликнулась девушка. – Я напишу вам пароль. Можете подключиться.
– Я потерял телефон. Ни одного номера не помню. А надо как-то родным сообщить, где я. Только письмом могу. Почтового голубя слать не хочется. Так что лучше Интернет.
Девушка улыбнулась и махнула в сторону коридора.
– В столовой у нас есть уголок с компьютером, можно оплатить полчаса или час пользования. Так некоторые пациенты делают.
Но, глянув на Дэна, осеклась.
– Ой. Вам лежать надо.
Девушка задумалась, а затем вытащила из кармашка собственный смартфон.
– Вот. Можете написать с моего телефона. Вам почта нужна?
– Нет. Личное сообщение будет через блог.
Ему бы только предупредить Лизу. Их разговор оборвался так внезапно, что наверняка напугал девушку. Ему бы просто сказать, что с ним все в порядке. Относительном. Но в порядке.
– Впрочем, почта тоже нужна, – добавил Дэн, подумав об Ивасине. – Я быстро.
Девушка открыла нужное приложение и подала телефон, а сама тактично отошла в сторонку. Дэн набрал пароль и вошел на свою страницу. Личных сообщений было несколько, и почти все прислали его подписчицы. Одно написала, как и обещала, Татьяна – та молодая женщина, которая кормила его пирожками. Дэн подумал, что, наверное, это было бы неплохим решением – ответить ей. Татьяна живет неподалеку и могла бы ему помочь. Она бы наверняка приехала – со своими чудесными пирожками и, может, даже бульоном. Такие внимательные, домашние и хозяйственные девушки не только пекут пирожки, но и варят вкуснейшие бульоны и ухаживают за больными не хуже профессиональных сиделок. Но… ему не нужна была никакая Татьяна – ни в качестве собеседницы, ни в качестве сиделки. И бульона ему тоже не хотелось, как и пирожков. Ему просто хотелось успокоить Лизу.
Одно из сообщений написала она: спрашивала, что случилось, и просила дать о себе знать как можно скорей. И от этих нескольких строк, пульсирующих тревогой и страхом, Дэну внезапно сделалось радостно так, что он даже улыбнулся. И кратко, чтобы не задерживать медсестру, он написал, что находится в областной больнице и потерял телефон. А затем торопливо похожее сообщение написал Ивасину и просил передать Николаю, мужу Дины, что внезапное исчезновение с радаров Весенина связано с таким вот «казусом».
– С меня конфеты! – сказал Дэн, возвращая медсестре телефон.
– Лучше яблоки, – улыбнулась девушка. Она ушла, и Дэн, оставленный наконец-то в покое, уснул.
Проспал он несколько часов, а когда открыл глаза, увидел сидевшую рядом в дерматиновом кресле Лизу. Сдвинув черные брови, девушка смотрела на него, и в ее темных глазах читалась тревога. Дэн же, увидев ее, напротив, обрадовался. На ее приезд он даже не надеялся. Хоть, чего уж таить, помечтал об этом.
– Привет, – поздоровался Дэн. Лиза несмело улыбнулась в ответ и качнула головой.
– Ты меня напугал.
– Извини.
– Что случилось?
– Столкнулся с внедорожником. Не разъехались на узкой дороге.
О том, что его столкнули специально, говорить Дэн не стал. Зачем пугать Лизу еще больше?
– Что ты тут вообще делал?
Похоже, Лиза больше не собиралась обращаться к нему на «вы», и это обрадовало.
– Искал ответы на кое-какие вопросы.
По ее лицу скользнула тень, и Дэн понял, что приехала девушка в такую даль не только из-за него. Или даже вовсе не из-за него.
– Я привезла тебе свой старый телефон, – сказала она после долгой паузы и протянула ему смартфон – не последней модели, но вполне себе приличный. – Симку купила новую. Ты кому-то еще сообщил о том, что случилось?
– Только Ивасину. Но он далеко.
– А родителям? Кому-то из близких?
– Мама в отъезде. За границей. Не хочу ей портить последнюю неделю отдыха. А из близких друзей у меня лишь Ивасин и Дина.
Лиза недоверчиво хмыкнула.
– Не веришь? Это я с виду общительный. На самом деле – интроверт. Знакомых много, а близких друзей – мало. Зато они надежные.
– О Дине нет вестей?
Дэн качнул головой.
– Не знаю. Я ж без связи.
Лиза молча забрала у него телефон, который он неловко вертел в руке, открыла крышку и сама вставила симку. Затем включила и вбила в память свой номер.
– Это тебе на всякий случай. Тариф с Интернетом, – сказала она, кладя смартфон на прикроватную
